Леонид Куравлев посетил мордовскую глубинку

В минувшую пятницу жителей с. Ельники ждал фантастический сюрприз. Киновечер, начавшийся с показа фильма о Николае Меркушкине «Сын Мордовии», перерос во встречу с народным артистом РСФСР Леонидом Куравлевым. Шура Балаганов, Хома Брут, Пашка Колокольников – этот список можно продолжать очень долго. Великий лицедей, сыгравший крупные роли более чем в 170 картинах (!), 

держался с ельниковской публикой по свойски и очень непринужденно. После того, как Леонид Вячеславович закончил свой бенефис, на сцену ринулись его поклонники. Ни одному из них он не отказал в совместной фотографии или автографе. 

В московской прессе укоренилось мнение, что Куравлев не дает интервью. Из принципа. И вообще – человек он очень закрытый. То ли это оказалось ерундой, то ли нас с Леонидом Вячеславовичем сблизили совместные поиски очков (а оказались они на большом динамике, который восторженные ельниковцы закидали цветами так, что под ними уже ничего невозможно было найти), то ли просто мэтр снисходителен к провинциалам, но с нами он охотно поговорил. 

- Леонид Вячеславович, Вы приехали вместе с директором Госфильмофонда Николаем Бородачевым. Не было сомнений, когда он предложил ехать Вам в глубинку?

- Нет. Ведь здесь меня встречают люди, видевшие мои фильмы, помнящие их. Какая разница, где они живут?

- Ваше выступления прерывались демонстрацией отрывков из фильмов «Афоня» и «Живет такой парень». Почему именно эти фильмы? 

- Они узнаваемы, их все помнят. Вообще, «Афоня» - роль особая. Когда мне предложили пробоваться на роль, я сказал, что это несерьезно. Мне было почти сорок, а главный герой был двадцатилетним парнишкой. Но потом Георгий Николаевич Данелия передумал. Он решил, что если Афоне будет двадцать, то фильм станет типичной комедией. Герой одумается, остепенится, возьмется за ум. А вот если у него уже проглядывает лысина, ему тридцать – то здесь есть над чем задуматься. И это уже – трагикомедия.  А Василий Макарович Шукшин, снявший «Живет такой парень», вообще сыграл в моей жизни колоссальную роль. Трагедия только в том, что он очень мало пожил – всего 45 лет…

- А Вы знаете, что у Василия Макаровича мордовские корни?

- Конечно! А вы думаете, зачем я сюда приехал? Искать мордовские корни! (смеется)

- У Пашки Колокольникова был такой запоминающийся дефект – заикание. Долго пришлось репетировать, чтобы так убедительно заикаться?

- Нет. Но вообще получилось неплохо. Как-то через полгода после съемок я встретил Шукшина в студии. «Как дела, Вась?». – «Да сегодня сдавал картину в Госкино,- отвечает Шукшин. - Одни ругали, другие, наоборот, хвалили, а один чиновник сказал: «Обратите внимание, товарищи, как мастерски режиссер использовал природный недостаток артиста Куравлева - его заикание».    

- А вообще не устаете от того, что Вас буквально разрывают на части? 

- Нет. Напротив, я это ценю. Понимаете, я же работал ради всех этих людей. У каждого могут быть проблемы на работе или со здоровьем, или еще что-то. Где-то поругался человек, где-то что-то прихватило. И вот приходит он домой, включает диск. А там – «Иван Васильевич меняет профессию». И на душе становится легко, и жизнь хороша. Вот ради этого такие фильмы и снимаются.

П. Семенов.