Мы призываем и готовим на базе ДОСААФ в нашем городе будущих стрелков-парашютистов, которые потом целенаправленно идут в части ВДВ. Готовим также водителей категорий «В»/«С» и «D»/«Е». Сейчас вот как раз открыли набор по подготовке водителей с прицелом на весенний призыв 2019 года.

- Какой из факторов является изюминкой нынешнего призыва?

- В первой половине этого года, во время весеннего призыва, нам пришлось немного сократить численность новобранцев, а также «ужаться» по времени. Связано это было, понятно, с чемпионатом мира по футболу. Событие, конечно, нерядовое. Но, начиная с осени, все вернулось на круги своя. 

- Почему-то считается, что идти в армию весной лучше, чем осенью? Как Вы это прокомментируете?

- Действительно, существует такой миф, что лучше пойти весной, потому что первая часть года срочной службы придется на теплое время, а значит, легче адаптироваться. Но это все сугубо индивидуально. Кому-то легче весной, кому-то – осенью, кому-то – вообще все равно. Для тех, кто планирует после службы поступать в высшие учебные заведения, лучше осенью – больше времени на подготовку к вступительным экзаменам.

- Согласны ли Вы с тем, что армия за последние 15 лет совершила огромный скачок в своем развитии?

- Несомненно. За последние 15 лет в армии очень многое изменилось к лучшему. Во-первых, изменился срок службы с двух лет до года. За счет увеличения количества контрактников уменьшилось число призывников. Если хотите, армия прошла процесс оптимизации, лишившись многих архаичных функций. Сегодня в армии нет такого понятия как «наряд вне очереди», потому что все хозяйственные функции в военных частях переложены на плечи аутсорсинговых компаний. За счет того, что срок службы сократился вдвое, в армии практически полностью исчезло такое уродливое явление прежних времен как «дедовщина». Потому что выбита почва для ее возникновения. Сейчас в армию часто приходят ребята, которые по возрасту бывают и старше, и опытнее  тех солдат, которые уже заканчивают службу.

Изменилось отношение офицеров к воспитательному процессу. За солдатами стало больше контроля. У солдат-срочников появилось больше возможностей для связи с родственниками. Если в советские времена все общение с домом, с родителями, любимой девушкой шло через почту, то сейчас каждый солдат имеет возможность позвонить домой, когда ему нужно.

Изменился сам процесс комплектования частей, обмундирования будущих воинов. Экипировка солдата стала более комфортной и легкой. Нет уже такого понятия как солдатские сапоги и портянки. Скоро исчезнут шапки-ушанки.

В сборном пункте каждому призывнику выдается несессер (стоимостью в районе 2,5 тыс. рублей) со всем необходимым, начиная от зубной щетки, заканчивая гелем для губ, у кого они обветриваются. Сим-карты для мобильного телефона, банковские карточки и многое-многое другое…

А самое главное, я считаю, изменилось отношение в обществе к воинской службе. Без прохождения «срочной» трудно устроиться на престижную, высокооплачиваемую работу. Я, например, знаю несколько случаев, когда молодой человек заканчивает учебу в престижном вузе, получает приглашение на высокооплачиваемую должность, но не может устроиться без прохождения военной службы. Если есть выбор, взять на работу молодого специалиста, прошедшего срочную, и такого же, но без армейского опыта, то работодатель, почти наверняка, сделает выбор в пользу первого. Почему? Потому, что он уже имеет за плечами опыт преодоления сложностей, дисциплинирован, умеет подчинять себя определенным требованием. А это то, что ценится на любой работе.

- Давайте поговорим об уклонистах и тех, кто предпочитает альтернативную службу.

- Если мы будем говорить об «альтернативщиках», то этот статус нужно еще заслужить. Призывник должен сам обосновать свое право быть призванным на альтернативную службу. Во-вторых, не надо думать, что альтернативная служба – это мёд. Служить все равно придется не дома, а там, куда Родина пошлет. Срок альтернативной службы гораздо больше обычной. У нас в этом призыве есть один человек, который пойдет на альтернативную службу. Куда, это зависит уже не от нас. Как правило, это какие-то лечебные учреждения. Например, онкобольницы. Туда берут санитарами. Это может быть завод с вредными условиями производства и с трехсменным режимом работы. Может быть вообще все, что угодно. Любая непрестижная работа, где мало платят, и куда в обычной жизни никто не хочет идти.

Что касается уклонистов, то проблема такая существует. Из года в год, из призыва в призыв, у нас в городе остается порядка 350-400 человек, бегающих от военкомата. По своему опыту знаю, что порядка 150 человек из этих 350-400 – больные люди. Они бы могли пройти медкомиссию и получить, причем, по закону, отсрочку от прохождения срочной воинской службы. Но они предпочитают полуподпольное существование.

Созревание, осознание себя, как правило, приходит позже. Иногда к нам приходят даже родители уклонистов, которые просят забрать их чада «Христа ради» и «куда-нибудь». Ну, а куда такого возьмешь, если у него за годы укрывательства от призыва образовался целый «хвост» из судимостей?

Сейчас по закону таким гражданам мы выдаем справку по форме 1у, которая на много лет ограничивает его в возможностях по трудоустройству. Радует, что в последнее время у нас уменьшается количество тех уклонистов, которые прошли медицинскую комиссию, но не явились на сборный пункт к назначенному времени. В отношении таких граждан мы по закону обязаны заводить уголовные дела, к сожалению.

- Вы сказали, что у нас в Саранске порядка 350-400 человек уклоняются от призыва. Правильно ли я понимаю, что из них можно было бы сформировать целый призыв?

- Да, это так. Но даже среди этих 350-400 абсолютное большинство тех, кто еще просто не «дозрел». Ничего, созреют позже. Главное, чтобы не было слишком поздно.

- Начиная с этого года, у тех призывников, которые ранее получили отсрочку по состоянию здоровья, появилась возможность пройти переаттестацию и пройти срочную. А у нас в городе были такие случаи?

- Да, действительно, еще весной мы призвали одного молодого человека, который раньше получил квалификацию «условно годный к военной службе». Он самостоятельно прошел медицинскую комиссию и получил допуск. Но опять же, речь идет об определенной категории граждан, которые в любом случае имеют ограничение по здоровью. Просто поднимаются вверх на одну строчку. Была, скажем, категория «В», а стала «Б». Вообще, эти вопросы находятся в компетенции медкомиссий. Наше дело – служба.

- Давайте поговорим о международной обстановке. Вам не кажется, что в последнее время она серьезно ухудшилась?

- Чем сильнее становится наша страна, тем больше у неё появляется, скажем так, недоброжелателей. Так было всегда. И во времена Петра I, и во времена Александра II, и в советское время. Возьмите 1941 год. Ведь там против нас выступила не только фашистская Германия, но и, по сути, вся Европа, а также Япония и, через агентов влияния, весь остальной западный мир. Мы ведь никому на этом белом свете не нужны. Всем нужны наши земля, вода, леса, газ, недра. А люди, обитающие на этой земле, согласно военной доктрине стран коллективного Запада, – совершенно лишнее явление. Причем, они говорят об этом достаточно открыто и прямо.

Россия сама никогда и ни на кого не нападала. Мы всегда защищали свою территорию и наши национальные интересы. В этом нет ничего зазорного. Проблема в том, что мы устроены совершенно иначе, чем наши западные «партнеры», и не укладываемся в рамки нынешней западной модели нравственных «стандартов».

- Вы постоянно общаетесь с молодежью. Можно сказать, что нынешние призывники хуже тех, кто отстоял Родину в 1941-1945 годах?

- Это абсолютно неверное представление. Я сам прошел две войны. Первую и вторую Чеченские компании, и могу сказать, что и те мальчишки, те подольские курсанты, которые своими телами прикрыли Москву в 41-м, и наши современные ребята, штурмовавшие Грозный в 94-м, – суть одно и то же. За Россию-матушку, за друзей, за отца с матерью пойдут до конца.

Свою страну мы в обиду никому не дадим. Воевать мы можем, а кто не может – того мы научим…