Из-за протекающей крыши одинокая 96-летняя пенсионерка вынуждена жить под дождем

В квартире 96-летней ветерана войны и труда Елены Лукьяновны Ходаковской вот уже несколько лет протекает потолок. Дом №55 по улице Льва Толстого, в котором на последнем этаже и живет пенсионерка, очень красив со стороны фасада, но выглядит подлинной коммунальной  катастрофой со стороны двора: обваливающиеся подъездные лестницы, протекающая крыша, выпадающие кирпичи, застрявшая в цоколе невесть зачем и откуда взявшаяся батарея отопления. Глядя на все это, и не скажешь, что совсем недавно, в преддверии Праздника Тысячелетия, здание капитально  ремонтировали. 

- Вот видите, миленькие, как протекает! – показывает Елена Лукьяновна на бурые разводы на потолке и стенах. Одно из пятен темнеет аккурат над постелью старушки. – И на кровать тоже течет. Я так с 2009 года живу. Как дождь пойдет, так и не знаешь куда деваться…

Елена Лукъяновна с надрывом и слезами рассказывает о своих мучениях в последние годы. В преддверии большого праздника Тысячелетия её дом начали ремонтировать, однако подрядчик ограничился лишь фасадом, который непосредственно выходит на новую площадь. В итоге жители злополучного дома, долго ждавшие праздника и наведения в его преддверии порядка, поняли, что надеяться им больше не на что. 

- Вы посмотрите, какое расстояние между крышей и стеной оставили подрядчики, – сетует жительница соседнего подъезда Любовь Павловна Соколова. - Сейчас там птицы гнездятся, только им и хорошо. Я здесь живу уже несколько десятков лет, и никогда крыша не текла! Только после ремонта начался этот кошмар. Строители продолбили канавку и даже не залили ни цементом, ни битумом. Фронтон оставили открытым! Почему, вы мне объясните, они доделали крышу с фасада? Почему там все в порядке, а во дворе – такой кошмар?!

Управляющая организация, расположенная в соседнем доме, разводит руками – подрядчиков нанимали не они, а ДЭЗ. Жителям неизменно советуют обращаться в прокуратуру. 

В квартире Елены Лукьяновны Ходаковской на прикроватном столике по соседству с лекарствами лежит исписанный листик – жалоба прокурору, которую она всё хочет с кем-нибудь передать в правоохранительное ведомство. Сама пенсионерка уже давно на улицу не выходит. Раньше, чтобы подышать свежим воздухом, она шла на балкон, но теперь и туда боится выйти.

- Он у меня, боюсь, вот-вот обвалится, - вздыхает старушка. – Вот кабы мои окна на другую сторону выходили, его бы, конечно, починили… 

- Разве думала я, что придется доживать в таких условиях, в одиночестве и забытьи? – вздыхает Елена Лукьяновна. – Словно бы я на улице живу – полностью завишу от дождя и ветра…

Забытая старушка – ветеран войны и труда - всю свою жизнь посвятила работе, поэтому искренне не понимает, как её могли бросить к приближающемуся вековому юбилею.

- Дети умерли, муж тоже… - вздыхает она. – А ведь когда я сюда приехала после войны, то вздохнула с облегченьем, почувствовала себя в безопасности. 

Елена Лукьяновна долго рассказывала, как работала в летной дивизии в войну, а после трудилась бухгалтером в родной Сибири. Все вокруг уважали и её саму, и её семью, поэтому когда возникла угроза репрессий, Елене Ходаковской порекомендовали уезжать подальше. Так вместе с братом она и оказалась в Мордовии. 

- От псов Берии мы бежали, - рассказывает она. – Это был подлинный кошмар, поэтому лично я всегда выступала против Сталина. Кто бы что ни говорил, но было страшно. И жилось плохо. Я росла в работящей семье, родилась в 1916 году, накануне революции и Гражданской войны. В детстве ни в чем не нуждалась. В годы НЭПа ходила в школу. И вновь у нашей семьи все было. Самое главное – батраков не нанимай, и работай спокойно. А потом Сталин все свернул, и началось…

Елена Лукьяновна, сохранившая к своим годами ясный ум, вспоминает, как маленькой видела Ленина в родном городке, когда тот выступал с речью перед рабочими. Но все воспоминания неизменно прерывались всхлипываниями о текущей крыше. 

- Жизнь свою прожила, теперь никому не нужна… - сокрушается старушка. 

П.Семенов.