Прикованная к постели 90-летняя ветеран войны ютится в общежитской комнате 

Отгремел майский праздник Победы в Великой Отечественной войне. Немногие живущие ныне ветераны получили заслуженные почести и подарки. Традиционные поздравительные письма получила и 90-летняя Евдокия Ивановна Ширшова, в страшные военные годы служившая зенитчицей в Венгрии, а после войны отдавшая все силы родному колхозу. Сейчас прикованная к постели старушка доживает свои годы в тесном общежитии на ТЭЦ-2, а символические подарки к 9 Мая являются единственным доказательством того, что благодарное государство все еще помнит о своих героях. 

…Договариваться о встрече нужно с братом Евдокии Ширшовой Василием Ивановичем – иначе пенсионерка просто не сможет открыть дверь и впустить гостей. 

Хлипкая дверь открывается, в лицо ударяет спертый теплый воздух. Жилище разделено на две части – «прихожка» с электроплиткой на видавшем виды буфете, туалетом в закутке, и «спальный» уголок, с ветхой мебелью и неожиданным зеленым пятном – недавно принесенным свежим фикусом. 

- Хорошую мы «природу» принесли! – довольно указывает на цветок Василий Ширшов. Ему самому уже пошел девятый десяток, и передвигается он уже с большим трудом. Но старик этот – единственная связующая нить Евдокии Ивановны с миром.  

В нынешнем своем жилище Евдокия Ивановна оказалась несколько лет назад. Тогда в рамках программы по улучшению жилищных условий для ветеранов войны она смогла получить свои собственные квадратные метры в Саранске.

- Получила она сертификат на двести тысяч рублей, - начинает объяснять Василий Ширшов. – На них, ясное дело, ничего не купишь. Ну и мы родней кредитов набрали – в результате за 350 тысяч купили эту комнату. 

В «гостинках» и общежитиях живут тысячи россиян и это, как ни прискорбно, никого не удивляет. Но Евдокия Ивановна Ширшова – ветеран Великой Отечественной. А в 2010 году, напомним, Государственная Дума РФ приняла президентский закон, согласно которому все нуждающиеся ветераны должны обеспечиваться жильем независимо от их имущественного положения. А бабушка Евдокия – фронтовик настоящий, хлебнувший тягостей и военных, и тыловых. Впрочем, как говорится в нескольких письменных ответах, улучшение жилищных условий ветерану больше не положено. Как объяснили нам в Министерстве социальной защиты населения РМ, помощью государства она уже воспользовалась. Пусть и мизерной. 

- Меня на фронт в 42-м году взяли… - начинает вспоминать сухонькая и очень доброжелательная бабушка. Сразу же взвивается её брат:

- Так ведь ты до этого еще и окопы на Сурском рубеже рыла!

- Да это разве кто считает, - отмахивается Евдокия Ивановна. – Ну да, порыли окопы, а я потом еще успела в колхозе поработать в родном Судосево… Помню, когда повестка пришла, меня бригадир средь бела дня без разговоров отпустил. А как не отпустить – мне ж хоть чулки связать успеть надо. Мы с сестрой эти шерстяные чулки всю ночь вязали. Вначале я в Саратове мосты через Волгу охраняла. А потом отвезли в Венгрию, к зениткам… 

- Страшно было? – задаем мы классический для не видевшего войны человека вопрос. Василий Иванович грустно ухмыляется.

- Эх, вот зенитки как грянут – так уши закладывает и звон в голове, - с придыханием вспоминает бабушка Евдокия. – Страшно, самолеты высоко – фиг достанешь. А от орудия отдача страшная. Но мы все равно сбивали. Полк наш 25 самолетов уничтожил. 

Василий Иванович показывает награды своей сестры. Их было еще больше, медали и ордена затерялись, что-то заиграли дети. Да и какой от наград прок, рассуждает Василий Иванович, если все равно государству и обществу на них плевать. Воюй, вкалывай после войны – и состаришься в убогой комнатушке на старом матраце. 

- А я после войны в колхозе всю жизнь проработала, - с ностальгической улыбкой вспоминает Евдокия Ивановна. – Я - колхозница заядлая!

- Ага, колхозница, - машет рукой младший брат. – Вот поэтому и получаешь мизерную трудовую пенсию, хорошо хоть надбавки есть. Ты ж за трудодни работала, а не за рубли. С сорока рублей ей пенсию бы начисляли!

Василий Иванович волнуется и больше не может скрывать обиду на жизнь:

- Да и врачей не дождешься никогда, - горько восклицает он. – Она со сломанным бедром передвигаться не может. Туалет-то рядом есть, а она там ни разу не была. Вон – ведро каждый день выношу.

- А ты давай показывай всем! – прерывает Евдокия Ивановна брата, но тот уже не может сдержаться.

- А я могу и матрас её показать! Одни пружины, хотя уже третий меняю. Она же ведь и моется здесь. Не мытой не может, а мыться, кроме как в этом закутке, негде!

- Эх, ты… - укоризненно качает головой бабушка. – Что ж ты такой глупый… Вот надо всем рассказывать. Человек пришел покалякать, а ты такую стыдобу показываешь.

- Ой, доведешь ты меня, я тебя к немцам отправлю! – не унимается Василий Ширшов. – Вот увидите – отправлю её к Ангеле Меркель.  Там, поди, о ветеранах пекутся… 

Но Евдокия Ивановна только усмехается:

- Меня только на кладбище можно отправить. А на власти я не в обиде – у меня вон сколько поздравлений. Это все ко Дню Победы, к моему празднику…     

П. Семенов.