Состояние здоровья Алексея Меркушкина серьёзно ухудшилось – на очередном судилище по продлению срока содержания под стражей лично присутствовать он уже не смог. Из госпиталя ФСИН в Барашеве на связь с залом Ленинского суда Саранска Алексей выходил по видео. До такого состояния его довели товарищи обвинители – почти два года в СИЗО нанесли здоровью вред, который вряд ли получится как-то исправить. Глядя на измождённого Алексея в мониторе, прокурор всё равно запрашивает продление ареста. Сразу на полгода, то есть почти до конца лета. Поводы те же на манеже – неоднократно опровергнутые домыслы: мол, сбежит, повлияет на свидетелей, уничтожит доказательства.

Один из адвокатов Алексея Меркушкина Александр Амелин задаёт стороне обвинения логичный вопрос: «Как Алексей может скрыться от суда, находясь не в СИЗО, а под домашним арестом или под иной мерой пресечения? Можете ответить на этот вопрос?» 

«Вопрос понятен, – отвечает государственный обвинитель, – но мне добавить нечего». 

«Добавить нечего» – это вся аргументация стороны обвинения. Довод о том, что Алексей собирался сбежать, опровергнут многократно: и обратными билетами из Минска, купленными до ареста (есть подтверждение от авиакомпании «БелАвиа» и выписки по карте), и документами, доказывающими цель его поездки в Минск (деловые переговоры, сорвав которые, силовики лишили Мордовию многомиллиардных инвестиций и нескольких тысяч современных высокооплачиваемых рабочих мест), и здравым смыслом (будучи свидетелем, Алексей выезжал в дальнее зарубежье, откуда благополучно вернулся). С документами по той поездке вообще дикая история: в суде прокурор против приобщения их к делу. Говорит, что это не новые обстоятельства, вот и нечего их приобщать. Понятно, почему он против на самом деле – документы доказывают, что побегом тут и не пахнет. Судья приобщать отказывается. 

«Если честно, позиция гособвинения и председательствующего по данному делу, что не нужно оглашать те доказательства, которые есть в деле и имеют прямое отношение к мере пресечения, вызывает искреннее удивление, – говорит адвокат Алексей Дубов. – Как можно решать вопрос о продлении столь суровой меры пресечения, только исследуя характеризующие материалы? Если исследовать только характеристики, а они в отношении Алексея Меркушкина только положительные, то получается, что в отношении Меркушкина вообще не нужно применять какую-либо меру пресечения, тем более содержание в СИЗО». 

 

Продление срока содержания под стражей ещё на полгода на фоне уже прошедших двадцати одного месяца в СИЗО – случай вопиющий, выходящий за любые рамки закона и порядка. Исключительность меры пресечения требует исключительных оснований. И эти основания должны быть новыми, а не теми, что записаны на заевшую пластинку и звучат в судах почти два года. Есть ли у обвинения какие-то реальные факты против Алексея Меркушкина? Нет, ничего нового и на сегодняшнем заседании не прозвучало. Как не прозвучало ничего, что было бы подкреплено вещественными доказательствами, а не мнениями и предположениями. Единственный документ, приобщённый к делу – это справка о состоянии здоровья Алексея Меркушкина. Вот что об этом говорит сам Алексей:

«Я в очередной раз хочу сказать, что такой подход мне непонятен, неприемлем. Я считаю его незаконным. Я уже 2 года нахожусь в СИЗО. За всё это время мне не дали ни одного свидания с моей уже достаточно пожилой больной мамой. Мне не дали ни одного свидания с моими несовершеннолетними детьми. Мне не дали ни одного телефонного звонка. У меня серьёзнейшие проблемы со здоровьем, я 2 года не видел солнца, солнечного света. У меня уже много дерматологических заболеваний. Ради чего такое глумление над человечностью, я не понимаю. В нашем саранском СИЗО я уже самый старожил. Уже убийцы, насильники, наркоторговцы, похитители людей вышли на свободу, уехали в лагерь. А я, как памятник, в СИЗО №1 сижу, сижу, сижу … В этой камере без солнечного света, со слизняками, крысами и прочими «прелестями» пребывания в тюрьме».

Цирк с огнями в каждом моменте. На заседании снова говорили о пропавших записях из телефона господина Волошина – он на диктофон протоколировал собственные допросы, и эти аудиофайлы могли пролить свет на то, как следствие добивается нужных ему показаний. Но информация с телефона была удалена, когда следователь поняла, что сейчас может услышать сторона защиты. На судебном заседании по видеоконференцсвязи Алексей Меркушкин дал свою оценку и этой истории:    

«Буквально в конце прошлого 2022 года, 23 декабря, следователь на моих глазах, на глазах защитников, на глазах конвоя уничтожила аудиозаписи с телефона свидетеля Волошина. И эти действия следователя (я ещё раз повторюсь: на глазах, под запись уничтожила важное вещественное доказательство!) не получают никакую оценку. И в то же время бездоказательно, без каких-либо подтверждающих документов, мне вменяется, что я собираюсь уничтожить вещественные доказательства». 

Напомним, что Алексей Меркушкин – единственный из всех фигурантов абсурдного дела, получивший так надолго такую строгую меру пресечения. Главные бенефициары того же Мордовпромстройбанка, представители семейства Гришиных, Татьяна и Алексей на этапе следствия сидели дома за подписанные нужные обвинению, но при этом лживые показания на Алексея Меркушкина. Их отец Виктор Гришин, главный организатор, и вовсе под суд не попал, хоть и лопнувший Мордовпромстройбанк – его. А вот Владимир Мазов, когда отказался быть пешкой в чужой игре и дал правдивые показания о непричастности Алексея Меркушкина, мгновенно со спецэффектами попал за решётку, и даже состояние здоровья его не спасло – после операции, так после операции. Всё во имя написанного заранее сценария.

«Масса опровергающих доказательств в деле. Тем не менее, суд снова постановил продлить срок содержания под стражей ещё на 6 месяцев, – с сожалением констатирует адвокат Саркис Геворкян. – Это, конечно, печально. Состязательность в нынешних условиях применительно к этому делу именно так рассматривается судьями. Безусловно, это решение будет обжаловано в апелляционной инстанции. Я надеюсь, что наши доводы будут услышаны».

 

Это дело не стоило бы бумаги, на которой оно напечатано, если бы его рассматривали честно и объективно. Почти за два года в чём только ни пытались заподозрить Алексея Меркушкина – ради этого назначались проверки, из-за которых продлевали его содержания в СИЗО, и каждый из этих поводов в итоге рассыпался в прах. То же самое ждёт это дело, когда обвинение наконец-то придёт в суд не с очередными продлением, а с сутью вопроса. Обвинение сооружает колосс на глиняных ногах, и эта конструкция в честном судебном заседании не устоит. Так чего добиваются организаторы травли Меркушкиных?

Ответ на этот вопрос связан с именем Николая Меркушкина, который в исторически короткий срок поднял Мордовию с последних и предпоследних мест в России к лидерству. Который превратил Мордовию из депрессивного региона в республику, на которую равнялись все остальные. Из мятежного края первой половины 90-х – в процветающий регион, социальная и политическая мудрость населения которого были максимальны в России. Эффективность и рачительность использования бюджетных денег командой Меркушкина Президент России Владимир Путин неоднократно приводил в пример на всю страну. Это значит, у нас не было принято воровать и возить по разным столичным кабинетам. То есть бюджетные деньги шли в дело, в интересах людей. Именно эти факторы – как кость в горле кучки мстительных недоброжелателей и завистников как в республике, так и за её пределами, в том числе в московских властных коридорах, которые хотят смешать фамилию Меркушкиных с грязью. Но у них одна проблема – у нас живут умные люди, которые сами прекрасно видят, что сейчас творится с делом Алексея Меркушкина. И наши люди умеют делать правильные выводы. Поэтому перечеркнуть наследие Первого Главы Мордовии не получится. И жизнь это подтверждает.