На кадрах из зала суда видно, как тяжело Алексею Меркушкину даётся несправедливое заключение в следственном изоляторе. Пострадавший физически, но не сломленный морально, Алексей находит силы, чтобы достойно держаться. Он ещё верит в торжество справедливости – иначе и быть не может, так воспитан. Обвинение несправедливо, это уже давно всем понятно. И за решёткой в итоге окажутся те, кто сейчас творит беззаконие в отношении Алексея. А пока вот уже больше полутора лет следствие игнорирует любые доказательства его даже не невиновности, а полной непричастности к историям, в которые влипло семейство Гришиных. Они валят с больной головы на здоровую – вот она, настоящая подлость. Себя спасают. Их оговоры Алексея – по сути, всё, чем следствие привязывает Меркушкина к этому делу. На очередном заседании следователь просит оставить Алексея в СИЗО до конца февраля. Аргументы по–прежнему за гранью логики, здравого смысла и правды. Якобы под домашним арестом Алексей будет влиять на свидетелей и препятствовать расследованию. В вину ему ставят даже давно покинутый пост вице–премьера регионального правительства. Мол, связи во властных структурах остались. О том, что персональный состав кабмина почти полностью обновился, следствие упомянуть забывает. 

 

Это дело – индикатор состояния правового поля в республике, и оно точно войдёт в историю. И окрасит участников в разные цвета. А пока перекрашиванием занимается сторона обвинения. Делает белое чёрным, чёрное – белым. Удивительно вольно, например, обращается с показаниями свидетелей. В дело идёт только то, что выгодно следствию, а что невыгодно – отсекается. Это можно рассмотреть на примере Владимира Мазова. Существуют три версии: сначала бывший первый вице–премьер заявил, что Алексей непричастен к сделке по продаже «Мордовэкспоцентра». Это не вписывалось в сценарий. Тогда Мазова показательно задержали после сложной операции и поместили в СИЗО, поставив под вопрос само его выживание. Спасая жизнь, Владимир Мазов подписал нужные следствию показания, в которых Алексей Меркушкин был представлен главным виновником. И этот его поступок можно понять – когда из живота торчит трубка, подпишешь всё, что угодно, лишь бы вырваться из заключения. Когда раны зажили, Владимир Мазов решается на настоящий мужественный поступок – он возвращается к первоначальным показаниям о непричастности Меркушкина. Что тогда заявляет и продолжает заявлять сегодня следствие? Что на Мазова надавил Алексей. Есть ли доказательства этому давлению? Нет, что и было сказано на заседании Верховного суда! Следователь это сказала, обратите внимание. Если следовать этой логике, можно прийти к выводу, что люди вообще никогда не говорят правду, а только врут. Получается, такого мнения следствие придерживается не только относительно фигурантов дела, а в отношении всех – меня, вас, читатели, ваших родственников, друзей и знакомых. Иными словами, считает ли следствие всё население России лжецами? Я правильно понимаю? Об этом можно долго рассуждать, но я сейчас не буду этого делать. Я хочу напомнить известную фразу, которую произнёс герой Сергея Бодрова в культовом фильме: сила – в правде, брат! Товарищи обвинители, не забывайте об этом! 

 

Так вот, складывается впечатление, что всё так называемое «дело Меркушкина» состоит из таких эпизодов, когда следствие перекручивает факты, пытается утаить информацию и строит карточный домик из фальшивых материалов. Давно известно, что существуют расшифровки записей телефонных переговоров людей, которые устраивали сделку по «Экспоцентру». Они доказывают всё то же – полную непричастность Алексея Меркушкина. Согласно расшифровкам, Виктор Гришин уговорил тогдашнего Главу Мордовии Владимира Волкова дать сделке «зелёный свет». И уже тот дал соответствующую команду Владимиру Мазову. Переговоры следствие сначала скрывало, потом препятствовало их приобщению к делу. А когда приобщили, следователь, в лучших традициях, заявляет, что это вообще ничего не значит. Логика покинула зал заседаний. Переговоры по телефону, с точки зрения российского законодательства, – наиболее объективные и весомые доказательства по сравнению с голословными оговорами.

Саркис Геворкян, адвокат: «Сторона защиты инициировала проведение лингвистического исследования по указанным распечаткам. Эксперты пришли к выводу, что в указанных телефонных переговорах не предусмотрена роль ещё кого–либо в качестве третьего лица, в качестве предполагаемого организатора. То есть в принципе даже предположить нельзя, что Меркушкин имел хоть какое–то отношение к совершению указанных сделок. Это лингвистическое исследование было также представлено суду и приобщено к материалам рассматриваемого ходатайства».

И такая картина – со всеми эпизодами, в которые всеми неправдами пытаются вписать Алексея Меркушкина. Бывший руководитель мордовского отделения Нацбанка Александр Тренькин попал под огонь – якобы он получил взятку, продав акции фабрики «Ламзурь». Взятка, опять же якобы, была за то, что закрывал глаза на проблемы «Мордовпромстройбанка». Здесь всё нелепо – и что была взятка, и что Тренькин на своём уровне мог как–то спасти гришинский банк. И что Алексей Меркушкин вообще что–либо знал об этой истории с акциями. Из такого теста слеплены все, с позволения сказать, обвинительные пирожки. 

 

Даже первый блин с задержанием в «Шереметьеве» вышел комом. Да, это был хороший пиар в моменте – вот, смотрите, задержали при попытке бежать. А когда пыль улеглась, стало понятно – Алексей Меркушкин никуда не собирался бежать, за несколько месяцев до задержания письменно уведомил расследователей, что готов и будет сотрудничать, приходил как свидетель, когда приглашали, и давал показания. И даже после перенесённого ковида летал поправить здоровье в дальнее зарубежье, откуда благополучно вернулся. И вот тогда его почему–то не задержали, хотя возможностей укрыться там куда больше, чем в братской Беларуси. А перед вылетом в Минск на деловые переговоры с сыроделами решили устроить шоу. И это шоу по чьей–то злой воле должно продолжаться. На последнем заседании снова говорили о той поездке. Адвокат спросил следователя, почему не было запроса в «Белавиа»? Правда же, такое резонансное дело, а расследователи почему–то не захотели уточнить, были ли у Алексея обратные билеты из Минска? Наши журналисты в перерыве наблюдали любопытную сцену: оказывается, следователь интересовалась этим вопросом, но неформально, условно говоря, по смс. Белорусы – товарищи серьёзные, попросили направить официальный запрос. И вот этого в итоге не случилось. Почему? Очевидно, следствие понимало, какой придёт ответ, и он не вписался бы в лживую версию. И чтобы закрыть тему «Белавиа» – в авиакомпанию официальные запросы направляли и мы, и адвокаты, и получили ответ очень быстро, в течение нескольких дней. Ответ на запросы доказывает, что обратные билеты были. Вот и оцените качество и цель работы следствия. 

 

Дело Меркушкина разваливается на глазах, эту конструкцию пока удерживают только некие тёмные и влиятельные силы, цель которых – не поиск правды и истинных виновных, а только посадить Меркушкина, потому что у него такая фамилия. Фамилия, которую знают и уважают в Мордовии и за её пределами. Фамилия, которая напоминает, из какой пропасти в середине 90–х начал тянуть республику отец Алексея – Николай Иванович Меркушкин. И вытянул – да ещё как, на зависть многим! Фамилия, которая некоторых раздражает – тех, кому Николай Меркушкин не дал украсть, не дал обмануть, не дал свалить регион в пучину хаоса. Вспомним коротко о том, что сумел сделать Николай Иванович и его команда в очень короткие, по меркам истории, сроки. За несколько лет под его руководством Мордовия прошла путь от беззакония и безвластия к порядку и созиданию. Из бездны – на вершину. От вымирания – к наиболее всеохватывающей в стране газификации. От непролазной грязи – к шикарным дорогам европейского уровня. Ведь мы сейчас всё это благоустройство, все эти тротуары, современные объекты в Саранске и районах воспринимаем как нечто само собой разумеющееся, а далеко не все регионы и сегодня достигли этого уровня. От безысходности и какого–то, уж простите, стыда за свою малую родину – к гордости и Чемпионату Мира, по итогам которого Саранск ФИФА признала лучшим городом–организатором едва ли не за всю историю. И к международному фестивалю «Шумбрат, Финно–Угрия!», на который в Саранск приехали три лидера: Владимир Путин, Тарья Халонен из Финляндии, Ференц Дюрчань из Венгрии. Кстати, и в тот визит, и в другие свои приезды в Мордовию Президент не раз давал высокую оценку сделанному у нас, он говорил, какое тут развитие и как эффективно используют деньги. Не секрет, что всё это вызывало зависть. 

 

Является ли нынешнее так называемое «дело Меркушкина» местью, кем–то заказанной и оплаченной? Является ли нынешнее так называемое «дело Меркушкина» способом перечеркнуть все достижения и вернуть смутные времена? Ответ на эти вопросы даст дальнейшее развитие событий. История Алексея Меркушкина – это не только его личная трагедия и семейная беда. Это момент истины для республики, её правоохранительной и судебной систем. И этот момент скоро настанет.