Почему обычная саранская квартира оказалась разделенной между множеством незнакомых людей

Один наш коллега-журналист как-то заметил, что в многоэтажках спальных районов наверняка творятся драмы, сопоставимые с шекспировскими. Даже в таких спокойных городах, как Саранск, подобное утверждение оказывается абсолютно верным...

Обычная квартира на Светотехстрое оказалась разделена между множеством незнакомых ранее людей. Теперь в ней придется ютиться нескольким семьям с маленькими детьми. «Мордовия» попыталась разобраться, кто виноват в том, что некогда спокойный семейный очаг превратился во враждующую коммуналку.

Развод, раздел и танец с долями

Квартира в доме №36 по улице Воинова сейчас известна и в паспортном столе, и в  социальных  службах. А когда-то она была долгожданной кооперативной радостью, так знакомой многим семьям в конце существования Советского Союза.

- Мы с моим бывшим мужем поженились в августе 1984-го, а развелись в ноябре 1991 года, - вспоминает Любовь Фиклинова. – Он стоял в очереди на получение жилья от экскаваторного завода. Муж еще был в армии, когда мы внесли первый паевой взнос.

Любовь Викторовна рассказывает, что на первый пай деньги давали её родители. Собственно, молодая семья и жила у них в то время.

- Виктор нам совсем не помогал, - с горечью говорит Фиклинова. – Мы даже зарплаты его не видели. 

 Уже потом, после получения новенькой «трёшки» улучшенной планировки, чета выплачивала взносы в ноябре 89-го, апреле 90-го и январе 91-го годов. А потом брак распался. Если не вдаваться в детали – инвалид с рождения Любовь Фиклинова осталась с маленьким ребенком на руках и с восемнадцатью сотыми (!) их квартиры. Её муж Виктор Чудаев получил 82/100 всей квартиры. Как так могло произойти? Так, как обычно происходят недорозумения при имущественном споре в цивилизованном обществе, – через суд.

- Мой бывший муж подал в суд на раздел пая, - рассказывает Любовь Викторовна. – Это было уже в 1996 году. А за два года до этого он выплатил 7250 рублей – весь паевой остаток. Я об этом ничего не знала. Подумайте сами – это был 1994 год, а деньги с него были взяты по расценкам восьмидесятых. Столько стоили две бутылки водки. Неужели бы я сама не выплатила эти смешные деньги? Но в 1996 году суд особо не разбирался и признал право собственности Чудаева на 82 сотых доли, оставив мне только 18 сотых…

Любовь Викторовна до сих пор не может понять, почему суд произвел раздел паев без учета индексации. Смущает её и то, что первый, и основной, взнос за квартиру молодым фактически подарили родители Фиклиновой.

- Почему этот взнос был признан судом совместной собственностью? Не понимаю, – удивляется Любовь Викторовна. Затем она выдает свои подсчеты пресловутых долей. – Если принять во внимание эти факторы, то мне в спорной квартире должны принадлежать 59 сотых, а моему бывшему мужу – 41 сотая доли. 

Собственно, с этого решения и начались все самые страшные беды Любови Фиклиновой и её семьи. Хотя ей и до этого несладко жилось в своей квартире.

- На протяжении многих лет Виктор вел аморальный образ жизни, - говорит она. – Он постоянно напивался, угрожал мне. Еще в начале 90-х Чудаев сошелся с другой женщиной, у них родился сын. С нами он хоть и не жил, но расслабиться не давал. Как-то раз, к примеру, он обманом ворвался в квартиру. Зная, что  я не пускаю его пьяным домой, он просил подойти к дверному глазку знакомых или случайных прохожих. Так он поступил и в этот раз – вломился вместе со своим другом, обошел все комнаты, потом решил включить на полную громкость магнитофон сына в зале. Я воспротивилась. Тогда он выбросил магнитофон в окно – разбил стекла, мог убить прохожих на улице… И это только один из многих примеров. А ведь к тому времени у меня было уже двое детей – родилась дочка Инна.

Любовь Викторовна рассказывает, что своему бывшему мужу предлагала несколько вариантов обмена жилья. Но, как оказалось, Чудаев припас для бывшей жены свой вариант – он продал тайком свою долю посторонним людям.

Череда новых хозяев

Признаемся честно, разобраться в хитросплетениях многочисленных сделок со злополучными долями в этой проблемной квартире нам было очень непросто.

В 2003 году Чудаев продал свои 82 сотых доли Ю.М. Горшеневой.

В следующем году она подарила их С.И. Юрину. В 2006 году он продает 44 сотых доли своему брату и 38 сотых другу А.В. Конрашову. Соединив доли, они продают свою собственность С.В. Есиной. От подробностей эта история становится еще запутанней и непонятней.

Как считает Фиклинова, странную продажу долей Сергея Юрина своим брату и другу можно объяснить его надеждой на то, что нескольким истцам будет легче выиграть суд.

В 2005 году Владимир Чудаев – сын Виктора – подал в суд о вселении и регистрации его во всей квартире, а не на доле матери. Юрин на суде произнес никому не понятную фразу, что делать этого нельзя, потому что Владимир «является бывшим членом семьи Виктора Чудаева». В результате иск был удовлетворен, и Владимир на законных основаниях смог пользоваться всей квартирой. Во всю квартиру был вселен и его маленький сын Леша.

В результате получилась совсем интересная история. Квартира оказалась разделенной: 74 сотых принадлежали Светлане Есиной, вернее – двум ей малолетним дочерям; восемь сотых – Сергею Юрину и 18 сотых – Любови Фиклиновой. При этом Владимир и Леша Чудаевы могут пользоваться всей квартирой. Нельзя забывать еще и Инну Фиклинову – дочь Любови, которая проживает на её долях. Жена Владимира пока не прописана в злополучную квартиру к мужу – элементарно не решается официально «прикреплять» себя к проблемному жилью. Однако очень скоро у них с Володей появится второй ребенок, который, естественно, будет зарегистрирован с отцом и братом.

Коммуналка, только хуже

Как можно жить в оспариваемой квартире, со стороны, если честно, не понятно. Владимир показывает два телевизора (по одному – на Фиклиновых и Есиных), диван, на котором спит Светлана Есина и две её дочки (!), старый шкаф, привезенный новой хозяйкой, с вещами непонятного назначения.

В следующий наш визит Светлана была уже в квартире, заносила свои вещи. С самого начала она не была настроена на разговор – очень испугалась фотографа, отвечала односложно фразами, типа «так хочется уже покоя». Хотя предположить, как можно достичь покоя в этом, простите, дурдоме, у нас не получается. Правда, на следующий день она позвонила в редакцию сама, пояснила, что просто не хотела общаться при своих новоиспеченных соседях.
То, что отношения у новых соседей не ладятся, мы поняли с самого начала. Достаточно сказать, что обе стороны практически синхронно сообщили об оскорблениях, которые на них сыпятся друг от друга. Но не о них речь. В принципе, Светлана Есина – молодая одинокая женщина с двумя детьми - сама в этой ситуации жертва. Как и Фиклиновы, как и Чудаевы.

- Я полтора года не могла въехать в эту квартиру, - поясняет она. – С августа 2009 года я с детьми живу на съемной квартире, потратила на оплату жилья почти 50 тысяч. Тем временем у меня растет долг по квартплате, он составляет 20 тысяч (лицевые счета у владельцев квартиры, естественно, разделены - редакция). Я не смогу содержать две квартиры, тем более, что одной из них мне не дают пользоваться. Поймите, я – всего лишь последний собственник этой доли, а этих владельцев было 150 человек. Проблема не во мне, ей больше десяти лет.

В декабре 2008 года Светлана Есина получила сертификат на ипотечное жилье на 440 тысяч рублей. Малосемейка Светланы стоила тогда порядка 700 тысяч, поэтому она решила приобрести нормальное вторичное жилье. Срок действия сертификата изначально ограничивался сентябрем 2009 года, а затем был сокращен до апреля.
Сергей Юрин предложил купить Светлане у него «двушку» в селе Коммунар Лямбирского района, чтобы обналичить сертификат. Есина же должна была продать ему малосемейку. Деваться Светлане было некуда. В итоге, всё закончилось тем, что Юрин предложил продать и коммунарскую квартиру, купив две комнаты в трехкомнатной квартире на Воинова.

- Да, это была моя ошибка – не изучить квартиру, не познакомиться с её жильцами, - говорит она. – Когда приобретала эти доли, то думала, что в другой комнате живут мама с дочкой. Что же могло быть для меня лучше? Вообще, было бы без проблем – там девчонка, у меня девчонки –
все хорошо. А обернулось, сами видите  –
чем.

- Вы теперь намерены жить в этой квартире?

- Конечно, а где мне еще-то жить?

- А как же ваши дочки? Им же там наверняка очень некомфортно.

- Старшей двенадцать лет. Она уже привыкла, во всем меня старается поддержать. Вот вчера только она спокойно делала уроки на кухне, стол-то письменный мы в комнату внести не смогли, невзирая на весь этот хаос в квартире. Нам просто деваться некуда. Сомневаюсь, что мы сможем кому-то перепродать эти наши доли – вряд ли кто-то лопухнется так же, как мы.

Нам было интересно, почему Светлана не отреагировала на предупреждение государственных органов о проблемности квартиры, в которую она вселяется.

- Да о каких предупреждениях вы говорите? – горько ответила она. – У меня подруга рассказывала, что ей новое жилье органы опеки чуть ли не с линейкой приходили мерить. А мне никто не помешал вселить в этот сумасшедший дом дочерей. Только в паспортном столе уже после покупки долей мне сказали о проблемах с этой квартирой.
Вообще, в череде многочисленных судов, связанных с этой квартирой, Светлана Есина не сразу смогла вселиться на свои доли. И сейчас пока непонятно, как ей пользоваться своими долями в квартире.

- По крайней мере, спать на одном диване втроем мы не сможем, - говорит она. – Сейчас подам в суд на определение права пользования жилыми помещениями, чтобы у нас хотя бы была своя комната. В принципе, нам, конечно, положено две комнаты, но сейчас мне уже нужно быстрее определиться и зажить спокойно. Нам бы лишь отгородиться, хотя бы в одной комнате.

 Еще один фигурант этой затейливой истории – Сергей Юрин рассказал нам о своих многочисленных судебных тяжбах с Любовью Фиклиновой и его сыном. Рассказал о выигранных делах, сетовал на проигранные. Удивлялся вселению Владимира Чудаева во всю квартиру. «Я пошел против системы!» - философски отмечал он.
По словам Сергея Ивановича, изначально его привлекли проблемные метры своим расположением.
- У меня мать там совсем близко живет, - рассказал он. – А Фиклиновой я предлагал за их долю двухкомнатную квартиру в Коммунаре – это же недалеко от Саранска. Она отказалась. А теперь спросите у неё – на каком основании она хозяйничает во всей квартире, если ей принадлежит только 18 сотых от неё.

Кто виноват?

То, что в сложившейся ситуации кто-то обязательно должен быть виноватым, не вызывает сомнения. И, вероятно, виноватых здесь много.

- Виной всему – изначальное решение судьи Морозова в 1996 году, - уверен Владимир Чудаев.

Мы, в свою очередь, вину возлагаем и на Виктора Чудаева. Сергей Юрин со знанием дела рассказывает, что Виктор Никифорович предлагал своей бывшей жене двухкомнатную квартиру на Юго-Западе в обмен на её доли в спорной квартире. А еще он якобы встречался с сыном и передал ему деньги – в качестве компенсации. Признаемся честно, Виктора Никифоровича Чудаева найти у нас не получилось. Знаем лишь, что он давно живет в Подмосковье. Но до такой подлянки, какую он подкинул матери своего сына и ему самому, мало кто додумается. И даже если и предлагались Фиклиновой какие-либо альтернативные варианты, то они, конечно, были несоизмеримы с добротной трехкомнатной квартирой.

- Ведь это же моя квартира! – восклицает женщина. – Не моя же вина, что так все вышло. 

Что до собственников квартиры – Фиклиновой, Есиной и Юрина, обвинять мы их не станем. Знаем только одно: маленькие дети, которые есть и в семье Чудаевых, и Светланы Есиной, в таких условиях жить не должны. Роковая квартира и так погубила лучшие годы жизни Любови Викторовны. Кто еще пойдет по её пути?

П. Семенов.