В Ковылкинском суде продолжается процесс по скандальному ДТП с участием полицейского

Лишь  с пятой попытки Ковылкинский суд смог фактически приступить  к рассмотрению уголовного дела сотрудника Управления экономической безопасности и противодействия коррупции республиканского МВД Михаила Немова. 35-летний подполковник полиции обвиняется в совершении «пьяного» ДТП, в котором погиб водитель скутера, а пассажирка двухколесного транспорта получила многочисленные серьезные травмы. Спустя год уголовное дело, по которому Немов проходил только свидетелем, было закрыто, а Немов получил очередное звание по службе. Призвать его к ответу удалось лишь после того, как родственники погибшего – ветерана Чеченской войны Александра Нуждина – добились личного приема у главы Следственного комитета России Александра Бастрыкина.

«Обвинение мне непонятно»

Первые четыре заседания по делу пришлось переносить: сначала в суд не явился защитник подсудимого, затем, из-за проблем со здоровьем, - мать погибшего, а адвокат, как выяснилось, ознакомлен с делом лишь частично; потом адвокаты Немова заявили ходатайство о возвращении дела прокурору, так как в обвинительном заключении имеются существенные противоречия… На последнем заседании суд не удовлетворил ходатайство; защита тут же заявила еще четыре. После двух небольших перерывов (в это время журналисты попытались пообщаться с подсудимым, но тот лишь кокетливо улыбался и отвечал: «без комментариев») защите было отказано, и суд, наконец, приступил непосредственно к рассмотрению дела.

Из обвинительного заключения следовало, что 7 мая 2012 года около девяти часов вечера начальник Ковылкинского подразделения УЭБиПК МВД по РМ Михаил Немов со стажем вождения более 10 лет, ехал на служебном ВАЗе-2115 по ул. Кочелаевская со скоростью 40 км/ч. Полицейский был пьян, и при повороте на второстепенную улицу Горького не уступил преимущество движения скутеру «Атлант», двигавшемуся по главной дороге ему навстречу. В результате «преступного легкомыслия и невнимательности» водителя «пятнашки» транспортные средства столкнулись. По свидетельству очевидцев, водитель выбрался из машины со словами: «Откуда вы взялись? Куда вы летите?» 36-летнему водителю скутера и его 28-летней пассажирке досталось, как говорится, по полной программе: у Александра были зафиксированы множественные двусторонние переломы ребер, правого плеча, руки, двусторонний пневмоторакс, рваные раны обоих бедер и т.д., его спутница Валентина Воробьева получила перелом голени, берцовой кости, ребер. Врачи не смогли помочь Нуждину: в 23.50 он скончался в районной больнице на операционном столе, а его девушке пришлось очень долго лечиться. 

- Немов, вам понятно обвинение? – спросила судья после оглашения обвинительного заключения.

- Нет, - просто ответил тот, чем вызвал недоумение у председательствующего.

- Что именно непонятно?

- Непонятно, то ли я выехал на полосу встречного движения, то ли не пропустил транспортное средство. Я не понимаю, от чего мне защищаться. Потому мы и заявляли ходатайство о возвращении дела прокурору.

- Вы признаете себя виновным в совершении ДТП?

- Факт совершения – нет…

«Резкий удар – и все»

Потерпевшая Валентина Воробьева подробностей аварии рассказать не смогла. 

- 7 мая мы праздновали день рождения сына Сашиного друга. Отмечали сначала в лесопосадках, приехали к шести часам вечера. Да, выпивали. Я – пару бокалов пива, Саша – три рюмки водки, около ста граммов. Но он чувствовал себя нормально, был в адекватном состоянии, катал детишек по посадкам на скутере. В девятом часу вечера мы сели на скутер и поехали в другое заведение. Ехали со скоростью 50-60 км/ч, по своей полосе дороги, шлемы не надевали. О других участниках дорожного движения, о машине Немова, о том, были ли включены фары у скутера, ничего сказать не могу: я сидела сзади и еще отворачивалась, так как в лицо дул ветер. Потом, на пересечении дорог, помню резкий удар прямо на меня и все. Очнулась сначала в «скорой помощи», потом - на операционном столе. Лечиться пришлось очень долго, у меня был перелом таза с обеих сторон, открытый перелом ноги, ребер, жидкость в плевральной области. Две недели я лежала в местной больнице, затем около двух месяцев – в Саранске. Потом мне поставили аппарат Илизарова, в нем я восемь месяцев находилась дома, а когда сняли, еще три месяца восстанавливалась, - рассказала она. 

- Как часто Нуждин употреблял спиртное? – поинтересовалась адвокат.

- Редко. По праздникам. Но он много не пил.

- На следствии вы утверждали, что Нуждин ехал с включенным светом фар, а сейчас говорите, что не помните. С чем связано такое расхождение в показаниях? – спросил представитель семьи Нуждиных. 

- Следователь допрашивал меня дважды, и оба раза – после операций, когда я отходила от наркоза. Я сама не знаю, что ему говорила. Я помню, что во время аварии было светло, и не могу сказать, включал ли Саша фары. 

- Какого наказания, по-вашему, заслуживает подсудимый? Извинялся ли он перед вами? – последовал вопрос прокурора.

- Я не знаю, как его наказать. А извинений мне никто не приносил, - ответила девушка.

Странное следствие

Старший брат погибшего Вадим Нуждин, наряду с матерью Александра признанный потерпевшим, подробно изложил, что пришлось пройти его семье, чтобы уголовное дело дошло до суда. 

- О том, что Саша попал в аварию, я узнал от сына. Сразу поехал на место происшествия, там было много людей. Немова я не видел. Подбежал к месту аварии, увидел, что от скутера осталась груда железа, ВАЗ был сильно разбит. «Скорая помощь» забрала брата в больницу, я поехал за ним. Чуть позже появились сотрудники полиции, я спросил их: «Где водитель машины?» «Мы установили, кто он, сейчас ищем», - ответили мне. Ближе к полуночи вышел врач, сказал, что Саша скончался от множественных травм и травматического шока. Мы поехали домой, поехали специально через тот перекресток. Там уже не было ни машины, ни скутера и вообще участок, где все произошло, был вымыт, - свидетельствовал Вадим Нуждин. 

Далее началось следствие, которое, по словам потерпевшего, было очень странным. 

- Мы долго не могли встретиться со следователем, увиделись лишь 29 мая. Маму признали потерпевшей, мне отказали, но следователь разрешил присутствовать вместе с ней. Однако когда дело коснулось ознакомления с экспертизой, меня не пропустили в Следственный комитет. 7 декабря 2012 года я написал заявление о признании меня потерпевшим. Следствие отказало в письменной форме. Потом мы узнали, что  в Ковылкино приезжает тогдашний руководитель СКР по Мордовии Назаров и записались к нему на прием. Он удивился и сказал, что не видит никаких препятствий, чтобы я вместе с мамой проходил по делу потерпевшим. Только после этого приема вопрос решился положительно, - рассказал Нуждин.

Тем не менее, следствие двигалось в совсем неправильном направлении, утверждают потерпевшие. Схема ДТП была составлена так, будто виновником аварии был скутерист, появились свидетели, подтвердившие эту версию. Экспертиза, проведенная в Саранске, показала, что Немов был трезв, хотя очевидцы говорили, что от него исходил запах алкоголя, да и первый тест, сделанный в районной больнице, показал состояние опьянения. Кроме того, в адрес ковылкинского врача-нарколога, проводившего медосвидетельствование, стали поступать сначала просьбы переписать справку, а затем и угрозы…

«Что в Мордовии происходит?»

- 30 апреля 2013 года нам пришло уведомление о прекращении уголовного дела. Кстати, Немов проходил там только как свидетель, - продолжает Вадим Нуждин. – Мы не могли смириться с этим произволом, решили, что поедем на личный прием к Бастрыкину. Нашли телефон приемной, я позвонил, меня выслушали и записали на прием. Мне было назначено на шесть часов вечера, но я зашел к руководителю Следственного комитета намного позже. Объяснил ситуацию, предоставил фотографии с места ДТП, сказал, что они не соответствуют составленной следствием схеме. Генерал сказал: «Что там в Мордовии происходит? Как только сотрудник полиции, начинают замазывать. Дело закрыто?» Я ответил, что да, закрыто. Он тут же дал распоряжение Назарову, чтобы дело возобновили и оставил у себя под личным контролем. 23 августа дело возобновили, и мы  сразу ощутили другое отношение. Так, если раньше нам отказывали в следственном эксперименте, то 27 ноября 2013 года его все-таки провели, и схема ДТП оказалась совершенно иной! Причем несоответствия были настолько грубыми, что я даже не знаю, как это можно объяснить! После следственного эксперимента дело расследовалось под совсем иным углом и дошло до суда.

- После аварии подсудимый с вами встречался? – задал вопрос прокурор.

- Да, у нас было две встречи, первая состоялась 8 мая, на следующий день после ДТП, когда я возвращался из морга. Мы просто поговорили, и я сказал: «Миша, живи, воспитывай детей, но будет суд и ты будешь отвечать». Вторая встреча произошла через два месяца, инициатором был Немов. Он сказал мне: «Вадим, я виноват в том, что не смог предотвратить ДТП». Я его сразу спросил: «Как ты не мог предотвратить, если ты его совершил?» Он ответил: «Понимаешь, он оттуда как-то выскочил». Как Саша мог «выскочить», если  в том месте нет ни кустарников, ни деревьев, ни других каких-то помех, мешающих обзору. Больше я не стал слушать Немова, сказал лишь, что если надумает рассказать правду, пусть свяжется со мной. Звонков не последовало, извинений тоже, из слов Михаила я понял, что он считает виновным Сашу, а не себя.

- Какого наказания хотите для подсудимого?

- Самого объективного и справедливого. По закону. 

В ближайшее время потерпевшие намерены заявить к Немову гражданские иски о возмещении материального ущерба и морального вреда. Суд же собирается приступить  к допросу очевидцев и свидетелей скандального ДТП.

В. Филатова.