Боевой приказ Родины: захватить и удержать военную базу в Косово!

Легендарный марш-бросок русского десанта сквозь Балканы

Этот героический подвиг русского десанта вошел в военную историю нашего Отечества и стал гордостью зарубежных спецопераций ВДВ России, показал возможности, пробивную мощь, боевой дух, силу, стойкость, выносливость и выдержку солдата современной Российской Армии, верность военной присяге и готовность русского воина к самопожертвованию.  

Мы связались с  Андреем Байкиным и Вячеславом Устиновым, они по-прежнему проживают в Зубовой-Поляне, после Югославии участвовали в боевых действиях в Чечне, Дагестане, являются ветеранами Вооруженных Сил и правоохранительных органов.  С января 1996 г. по 2001 г. они проходили по контракту службу в ВДВ России,  участники миротворческих сил в Абхазии, с января 1999 г. - военнослужащие международных миротворческих сил РФ на территории Югославии. 

Андрей Байкин - на военной пенсии, занимается  строительством Собора Святых Новомучеников и Исповедников Мордовской земли на центральной площади Зубовой Поляны. Вячеслав Устинов – руководитель администрации поселка Потьма.

Мы попросили ветеранов ВДВ ответить на вопросы еженедельника «Мордовия». 

– Уважаемые Андрей Андреевич и Вячеслав Тимофеевич! Примите наши искренние поздравления с наступающим праздником Воздушно-десантных войск России! Мы узнали, что Вы в 90-х годах в составе российской военной группировки принимали участие в миротворческой операции международных сил по примирению сторон на территории Югославии. Расскажите, пожалуйста, как проходил процесс примирения враждующих сторон и о действиях в Сербии нашей группировки, в которой вы служили.

Вячеслав Устинов: – Благодарим за поздравления!  В 1999 г. мы действительно проходили военную службу по контракту в российском контингенте в составе международных миротворческих сил в Югославии на сержантских и старшинских должностях. Контингент состоял из отдельной воздушно-десантной бригады численностью 1400 человек, два парашютно-десантных батальона, были медики, связисты, средства транспорта  и бронетехника... Роты располагались  в Боснии и Герцеговине в городках Углевик, Биелина, Прибой, Симин-Хан и Вукосавцы. 

Наши подразделения охраняли мосты, осуществляли контрольно-пропускной режим, пресекали ввоз оружия, наркотиков. 

Потоки беженцев были порой непрерывные, люди бежали от войны, от верной гибели,  от мародерства, от беззакония, грабежа, спасали себя и детей, свое имущество…

– Как относились к российским военным сербы, что Вам запомнилось?

Андрей Байкин: – Отношение было хорошее, сербы - южные славяне и они с благодарностью говорят о Руси и хранят светлую историческую память. Нас – Россию и Сербию – связывают добрые отношения, много сербов служило в царской армии, они показали себя настоящими героями, достойными патриотами России. Любопытно, что любимая поговорка сербов – «Нас и русских – 300 миллионов!», сербы исторически связаны с Россией и считают Россию матерью и старшим братом. После революции 1917 года именно Югославия приняла беженцев и офицерские семьи России, кадетские школы открыты были, народ благодарный, помнящий добро.

Мы тоже помнили, что героический югославский народ отсрочил  Великую Отечественную войну, благодаря Югославии война началась не в мае 1941 г., а в июне 1941 г., югославы подняли восстание, и Гитлер вынужден был держать на Балканах много войск;  югославские партизаны били фашистов до победного 1945 г.

– Расскажите, пожалуйста, о марш-броске на Приштину, на Слатинский аэродром. С какой целью вообще был этот марш, что это за аэродром такой важный, что русский десант промчался ночью через все Балканы и так сильно перепугал Европу?

Вячеслав Устинов: – В звании старшего сержанта я был командиром отделения. Хорошо помню, что еще утром 10 июня 1999 года начались внезапные проверки бронетехники во всех подразделениях, старшие офицеры осматривали БТРы, УАЗики, машины с радиостанциями, грузовые автомобили. В Боснии у нас было около 90 единиц бронетехники – БТР и БМД, артиллерийские самоходки, более 230 грузовых автомобилей... 

Мы понимали, что предстоит что-то очень серьезное, связанное с нападением НАТО на Югославию. Мы давно ждали этого, знали, нам найдут применение, у нас, образно говоря, руки чесались на военных НАТО после варварских бомбардировок Белграда. 

Первым из нашей бригады вышел на задание 2-й сводный батальон, в его составе был старшина Андрей Байкин, этот небольшой передовой отряд и совершил стремительный марш-бросок. Во 2-й сводный батальон отобрали бойцов со всех рот, батальон сформировали в Симин-Хане 10 июня  за несколько часов, это был отборный отряд. В Симин-Хане сводный батальон довооружили мощными пулеметами ПК с запасными стволами, винтовками хорошего боя, оптикой, ночными стрелковыми прицелами, обеспечили боеприпасами, продовольствием, водой, выделили топливозаправщики и т.д. Мы узнали, что батальон ушел в глубокий рейд, когда он после «учебного выезда» бросил на обочине все гусеничные БМД (к походу готовились БТР и БМД), и, не останавливаясь, вдруг прошел на одних БТРах мимо расположения Углевик и взял направление на границу Сербии, пошел на Белград. Из Боснии ушло 15 БТР, 35 грузовиков и спецмашин с десантом и военными грузами. Мы остались в резерве маскировать операцию, что русский спецназ на месте, идет плановая тренировка по загрузке боезапасом и никто никуда выезжать и не собирается... 

Аэродром «Слатина» стратегический, это сильно укрепленная военная база с подземными взлетными полосами, на нем раньше базировались ВВС Югославии, отличная бетонка, тяжелые грузовые самолеты мог принимать, много подземных бункеров. 

Кто владел военной базой «Слатина» – тот контролировал Косово и Метохию и дорогу на Белград, поэтому и был приказ – захватить и удержать базу. 

– Как проходил марш-бросок, что Вы сами видели и чувствовали, что запомнилось?

Андрей Байкин: – В военной хронике Великой Отечественной войны иногда показывают, как встречают Красную Армию в Белграде в 1945 году. Такое было и по пути следования нашего 2-го сводного батальона, все-таки около 700 км пришлось проехать с 11 июня до утра 12 июня. Скорость была высокой, на БТРах, «ГАЗ-66», «ЗиЛ-131», «Уралах», «КамАЗах» развевались флаги России. Днем 11 июня двигались без проблем. А вот в ночь на 12 июня  казалось, в городках никто не спал, много электрического света, жители часами ждали колонну на улицах, бросали нам цветы, кричали и плакали от радости. Жители были измучены, измотаны  бомбежками… Сербы приветствовали нас, радовались, что наконец-то  Россия-мать  прислала на помощь Сербии свои регулярные войска, ведь два месяца авиация НАТО безнаказанно терзала Югославию… 

Впереди были командирские УАЗы с офицерами-разведчиками, они умудрялись быстро объясниться с военными властями городков, с полицией,  чтобы нас не задерживали, что не время сейчас для приветствий и объятий, что нам нужно вперед, жители отходили к обочинам. Помогали сербские власти: в городках впереди колонны шли полицейские машины со спецсигналами. После тайного отъезда 2-го сводного батальона из Боснии днем 11 июня прошло всего несколько часов и вот секрета маршрута движения больше не стало. Люди знали, что русские войска спешат куда-то в Косово. Поэтому на бетонных трассах мы держали такую скорость, какую только могли себе позволить. У нас была боевая задача – с ходу захватить и удержать аэродром до подлета крупного десанта из Рязани и Иванова, опередить танковые колонны натовцев, и мы это задание выполнили. 

В пути было несколько остановок для дозаправки топливом и принятия пищи. Прибыли на место рано утром 12 июня. Стелился густой утренний туман. Аэродром охраняла небольшая группа сербской военной полиции, она была в курсе операции. Где-то к 8-9 часам утра мы уже основательно закрепились на аэродроме, заняли позиции, дооборудовали огневые точки, саперы даже минные поля бегло осмотрели и подправили.

Где-то к полудню к блок-посту подъехали гусеничные и колесные танки с мощными пушками – огромная колонна регулярных войск НАТО, вышел генерал, замаячил натовский спецназ, над нами закружили боевые вертолеты НАТО, передовая группа натовцев с угрозами попыталась проникнуть на базу. Навстречу натовцам вышел офицер, спокойно объяснил, что база находится под защитой парашютно-десантного батальона ВДВ России, под российской юрисдикцией. Танки провоцировали бойцов блокпоста, то тронутся, то по тормозам ударят, красовались собой...

Сам не видел, стоял в 200-х метрах, но ребята говорили, что молодой солдат-срочник  не выдержал, встал из укрытия в полный рост, направил гранатомет на броневики и крикнул:  

– Ну, кто тут самый смелый, кто хочет первым стать героем!?  

Напряженно было, мы ночью не спали, голова гудела от рева моторов, бензиновых паров надышались…  Несколько БТРов выставили поперек дорог, закрыли пути, экипажи демонстративно направили КПВТ (крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый -  ред.) вверх, на вертолеты, а бойцы, не обращая внимания на танки НАТО, что были в 30-40 метрах, перебирали гранаты, все это делалось на виду специально, показывали спокойствие, деловитость и равнодушие…

К полудню к комбату Сергею Евгеньевичу Павлову и руководителю операции генералу Виктору Михайловичу Заварзину приехали военные чины из руководства миротворческих сил ООН и частей НАТО, пошли переговоры. По опыту мы знали, что где переговоры – там возможность перемирия. Слава Богу, что у всех бойцов была железная выдержка!  ВДВ – это гвардия, и мы не уступили бы. Мы не могли дрогнуть даже в мыслях, за нами была военная честь России и вековая слава русского оружия на Балканах. 

В круговой осаде мы были почти месяц, отдыхали по очереди. Ночами включали прожектора БТР и все то, что горело и светило, чем только можно было слепить противника. Надо было и укрытия смотреть, подземные коммуникации отслеживать. В окрестностях базы рыскали опасные, хорошо вооруженные банды албанцев, работали снайперы, постоянно кто-то что-то взрывал, обстреливал из минометов, шла вялая перестрелка, горели дома… Кольцо окружения было плотным, колонны военных грузовиков, танков  тянулись, наверное,  до Приштины – это около 12 км; вблизи, на поле, расположился отряд вертолетов НАТО. 

Натовцы после ухода Югославской Армии из Косова и Метохии планировали разместить в Косово бронетехнику, авиацию и несколько тысяч военнослужащих, чтобы вцепиться в горло Сербии. А тут русский десант встал у них на пути. 

Дело дошло до Кремля, в ситуации разбирались на самых высших уровнях;  США и  Германия всячески покрывали албанских сепаратистов и террористов, откровенных убийц. 

Отряд ВДВ России поставленную  задачу по захвату, охране и обороне стратегического аэродрома «Слатина» выполнил. Далее за дело взялись политики и дипломаты. Успех десанта, к сожалению, в военном отношении развит не был.

–  В чем была Ваша сила и на чем такая уверенность держалась?

Андрей Байкин: - Мы выполняли боевой приказ министра обороны России, за нами стояла Россия. В случае боя, что не исключалось, нужно было удержать аэродром и военную базу до вечера 12 июня; знали, что на помощь по воздуху спешит родной полк ВДВ из аэродрома Дягилево Рязанской области. Офицеры шутили при обходе постов, что надо лишь день простоять и ночь продержаться. Но помощь в тот и в другой день не пришла, все страны закрыли воздушные коридоры для пролета наших военных транспортников, полк ВДВ напрасно ждал в Дягилево. Ну, а мы еще больше укрепляли оборону, изучали оборонительные возможности базы «Слатина».

Боеприпасов, продовольствия, перевязочных средств у нас было в достатке. На  военной базе «Слатина»  были прочные глубокие подземные помещения, в них можно было держаться как в Брестской крепости. 

Нас пытались раздавить: в первый или второй день два легких колесных английских танка проявили крайнюю легкомысленность и безответственность, все-таки пошли напролом, на взлетное поле и поплатились: один подорвался на минах. Экипажи в панике, высунулись из люков, «тинейджеры» руки подняли вверх, на помощь зовут и нас, и своим кричат. Но «свои» на минное поле за «героями» не полезли. Наши офицеры скомандовали саперам расчистить от мин путь; ребята вытащили из разбитой танкетки пострадавших, обработали и перевязали раны, довезли раненых до английских  санитарных автобусов.  И натовцы больше не пытались наехать на нас техникой. Все кино снимали. До 26 июня 1999 г. на базу доступ получили лишь пятеро высших офицеров НАТО и международных сил ООН. 

–  Западная пресса сравнивала русский десант с подвигом 300 спартанцев, закрывших узкие Фермопилы…

Андрей Байкин: - Подвиг 300 спартанцев – это пример всем военным, как надо стоять за свою Родину. Нас было меньше, может, 200 бойцов с офицерским составом, сводный батальон – громкое название было, скорее, для противника, перехватывающего наши радиосообщения, в составе 2-го 

батальона были четыре неполные роты. Мы находились в дружественной братской стране, но все-же вдали от своего Отечества; верно то, что мы и впрямь оказались в ситуации, где для нашего десанта был один выход – на щите или со щитом… Спартанцы закрыли врагу фермопильскую дорожку, а мы поставили свои подписи в поддержку Сербии в сердце Балкан на стенах зданий военной базы “Слатина”. 

–  Каким же путем к Вам подошла помощь?

Андрей Байкин: – В середине июля, через месяц, подошли морским путем части ВДВ, кажется, через Грецию, порт Салоники. На помощь подошел еще один батальон ВДВ из Боснии и Герцеговины, в его составе были Слава Устинов и Гена Семин, оба здоровяки, высоченные, обнялись. Глаза повлажнели у всех… Ребята в Углевике, в Боснии, сильно за нас переживали, знали, что натовцы окружили нас и морально давили полетами «вертушек», перемещением танков, бронемашин. Вся Европа смотрела за развитием конфликта, TV каждые полчаса начинали выпуски новостей кадрами о русском десанте и показывали почему-то рвущиеся мины… 

–  Что еще Вам запомнилось, ведь Ваш марш-бросок через Балканы на судьбу Сербии оказался решающим…

Андрей Байкин: – Очень важно было тогда, что родная Москва нас не забыла, сюжет о броске сквозь Балканы показали по телевидению России. Через две недели, 25-26 июня,  прибыл первый долгожданный борт из Москвы - подкрепление,  военные грузы. И вдруг выкатывают ящики с московскими сигаретами «Столичные», а  на ящиках надпись: «Русскому десанту – от Лужкова!», «Русскому десанту – от Москвы!».  Вот  радость, с куревом было совсем плохо, мы здравицу прокричали – «Ура Москве! Да здравствует Россия!». Как будто во время Отечественной войны на фронт пришли подарки от москвичей, приятно было, что Москва и москвичи оценили нашу работу. 

Значение марш-броска определяли на верху, в Генштабе Минобороны России; считаю, мы не дали разбить и погубить окончательно Союзную Республику Югославия,  наших вековых союзников на Балканах. За века дружбы сколько русской крови пролилось за Балканы! Марш-бросок напомнил, что Сербия – союзное с нами государство, и Российская Армия способна защитить свою честь, доброе имя и отстоять свободу братского народа, не допустить интервенции. 

Кстати, мы не сделали ни единого выстрела на военной базе «Слатина» в сторону натовских войск. Годы спустя понимаю, что и английские военные проявили сдержанность, прислали офицеров для переговоров. Русский десант занял базу первым, и это все решило.

 – Как проходил отбор в миротворческий контингент в Югославию, какие критерии. Сколько лет Вам было? Вот ребята спросят, как попадают на службу в ВДВ и за границу? 

Вячеслав Устинов: – Нам было по 28 лет. Из Зубово-Полянского района в июне 1999 г. в Боснии нас было трое: Семин Геннадий Федорович из села Булдыгино и Байкин Андрей Андреевич, он, кстати, мой одноклассник по Морд.-Полянской средней школе и мы с ним из одной деревни – Песчановки.

Мы никогда не знали,  что судьба забросит нас в Югославию. После школы отслужили в армии, затем - в милиции Зубово-Полянского района. В 1996 г. с нами связались из военного комиссариата, предложили послужить Отечеству. 

Мы снова оказались в армии, уже в ВДВ, 6 месяцев проходили усиленную подготовку на базе рязанского 137 полка ВДВ. Потом была служба в Рязанском полку ВДВ и в “горячих” точках в Абхазии в составе парашютно-десантного полка ВДВ.

В январе 1999 г. нашу группу перебросили в Югославию для замены и пополнения российской отдельной воздушно-десантной бригады, так мы оказались в Боснии и Герцеговине, в миротворческом контингенте России в составе международных сил ООН.  Мы были возмущены, когда авиация НАТО  в марте 1999 г. начала бомбежки Югославии. В этом не было никакой военной необходимости. Югославская народная армия, мощная и организованная, самая сильная и боеспособная на Балканах, контролировала Косово и Метохию и сама была в силах разгонять банды сепаратистов и грабителей. Но бомбили натовцы почему-то Югославскую армию, а не базы албанских сепаратистов. Сыпались бомбы и на школы, больницы, потом натовцы извинялись, мол, простите, это по ошибке…

–  Сейчас тоже непросто в мире. Что Вы, участники серьезных международных миротворческих операций,  жестоких боев на Кавказе, скажете о войнах?

Вячеслав Устинов:  – Война – это гибель людей, пожары, разрушения, война все съедает. Нужно жить в мире и согласии, развивать торговлю, культурный обмен, туризм, сотрудничать в медицине, помогать слабым странам в строительстве школ, больниц, обучать их студентов в медвузах, готовить педагогов, проводить Олимпийские игры, чемпионаты мира… Но и порох нужно держать сухим и всегда быть готовыми защитить свое Отечество. Древние говорили:  «Хочешь мира – готовься к войне!».

– Благодарю вас, Андрей Андреевич и Вячеслав Тимофеевич,  за беседу. Желаю вам доброго здоровья, счастья вашим семьям, мира и спокойствия! Слава ВДВ!

–  Служим России!

Николай Пинясов, член Союза журналистов России, июль 2018 г. 

От редакции: мы собираем материал для отдельной книги о подвиге  Русского десанта на Балканах, в том числе о миротворцах - военнослужащих ВДВ, уроженцах Мордовии, и надеемся с помощью Фонда ВДВ и спонсоров издать книгу к 20-летию легендарного марш-броска 2-го сводного парашютно-десантного батальона. Отзовитесь, земляки, ветераны ВДВ РФ в Югославии! 

Справка 

Развал СФРЮ как государства начался в 1991 г., а  в 1999 г. сепаратисты решили развалить Сербию, отторгнуть от нее историческую часть – область Косово и Метохию.

Косово на протяжении столетий усиленно заселялась выходцами из Албании; в конце концов, в области Косово, на своей родной земле, сербы оказались национальным меньшинством. 

В 1999 г. Югославия была атакована авиацией НАТО, страну днем и ночью бомбили ВВС Италии, Франции, Германии, США, Англии более 2 месяцев. В городах горели заводы, были разрушены мосты, электростанции, били как по военным частям, так и по больницам. Готовилась и наземная операция по вторжению регулярных частей НАТО в суверенную Югославию.

У Югославии в нужный момент не оказалось аргумента - ядерной дубины. В такой драматический момент произошел на удивление простой и хлесткий  удар по агрессору со стороны миротворческих сил  России в Югославии, сумевших  небольшим передовым отрядом ВДВ  прочно закрыть военные сообщения натовских войск на Балканах. Главный путь на Белград через Косово был наглухо  «запечатан» русским десантом, дороги и аэродромы оказались в руках русского солдата, у России.  

В историческом марш-броске русского десанта по захвату и удержанию  аэродрома  «Слатина» в Косово в ночь на 12 июня 1999 г. в составе 2-го сводного парашютно-десантного батальона участвовал гвардии старшина ВДВ зубовополянец  Андрей Байкин. 

В 1999 г., в Боснии и Герцеговине в составе международных миротворческих сил РФ находилось еще четверо военнослужащих из Мордовии, гвардейцы старший сержант Вячеслав Устинов, сержант  Геннадий Семин из Зубово-Полянского района и сержанты роты связи братья-близнецы Андрей и Алексей Мироновы из пос.Теньгушево.