Другой системы он не знал

Анатолий Березин верил в светлое будущее, честно работал и добросовестно выполнял свой долг

16 декабря исполнилось бы 85 лет со дня рождения Анатолия Ивановича Березина, государственного и партийного деятеля. Он внес большой вклад в развитие нашей Мордовии. Пройдя все степени партийной лестницы, он с 1971 по 1990 годы возглавлял Мордовский обком КПСС, а с 1990 по 1991 годы был Председателем Верховного Совета Мордовской АССР. Эпоха Анатолия Ивановича Березина была одной из самых ярких в истории нашего региона. В то время получила большое развитие промышленность, республика стала индустриальной, поступательно шло развитие сельского хозяйства, рос и хорошел Саранск, не оставались без внимания и сельские районы. В этот же период его руководства республикой вместились и период застоя, и перестройка. Сейчас некоторые оценивают то время с иронией, кто-то с осуждением. А между тем, Анатолий Иванович Березин, как и большинство людей тогда, честно работал, добросовестно выполнял свой долг. И сегодня многие  вспоминают то время с теплом и ностальгией.

В преддверии знаменательной даты мы  беседуем с  сыном Анатолия Ивановича – Алексеем Анатольевичем Березиным, заместителем прокурора Республики Мордовия. Алексей – младший ребенок в семье, о чем он предупредил сразу, и помнит своего отца уже сформировавшимся руководителем. Поэтому и первый вопрос из его детства.

- Алексей Анатольевич, Вы,  сын первого лица в республике,  чувствовали свою исключительность в детские годы, во время учебы в школе, да и потом? Вас баловали в семье?

- Этого не было. Молодые люди, может быть, с недоверием к этому отнесутся. Но в то время не только я, моя сестра, но и дети других высокопоставленных чиновников, руководителей, с кем мне доводилось общаться, не чувствовали своей исключительности и никакой особой привилегией не пользовались. Не было поблажек ни со стороны учителей, воспитателей или людей старшего поколения. Вы же помните, тогда совсем другая жизнь была. Не было гаждетов, компьютеров, все мы увлекались различными видами спорта. Сколько я секций тогда посещал?! Начиная с авиамоделирования и кончая классической борьбой, рукопашным боем, конькобежным спортом, волейболом, баскетболом. Каждый день мы собирались из разных домов на школьном дворе или другом поле и играли в хоккей, футбол. Причем в футбол играли зимой и летом. И росли мы все совершенно одинаково, никто не выделялся. И дома никто не баловал, не покупали дорогостоящих подарков. У меня был такой же велосипед, как у всех. Иногда мы сами их собирали, запчасти находили на свалках: рамы, колеса.  Старшие ребята нам помогали в этом. Хоккейная клюшка была у каждого. Помню, на одну игрушку – танк за 9 рублей - я копил три года. Мать нас воспитывала очень строго. Постоянно контролировала, как мы учимся. Так что исключительности никакой не было. Это потом, в девяностых годах, общество резко расслоилось, появились  дети-мажоры. А я  даже  не осознавал,   что мой отец - руководитель. Я не воспринимал его как большого начальника, он для меня был просто отцом, и все. Поэтому ни о какой исключительности речи быть не могло. Это сейчас, когда отца давно уже нет, иногда интересуются: «А Вы не сын того Березина?».

Когда стали постарше, у меня и моей сестры появилось чувство особой ответственности за то, что наш отец – руководитель такого ранга, мы опасались  подвести его, скомпрометировать, причем не столько в учебе, сколько в поведении. Пост нашего отца накладывал на нас внутренние ограничения, мы сами для себя устанавливали, что надо делать, а что нет. Основы порядочности, доброты, правил поведения в обществе прививала нам наша мать, учительница русского языка, литературы и этики.

- Говоря об отце, Вы вспоминали, что он нередко брал Вас с собой в воскресные командировки по районам. Вам приходилось наблюдать за стилем его руководства. Каким он был: жестким, строгим, но справедливым? Впоследствии Вы брали пример со своего отца?

- Он на работу уходил рано утром, возвращался поздно вечером. И на обед не приходил, выходных у него не было, в субботу-воскресенье он тоже работал. Иногда в такие дни, когда ездил по районам, он брал меня с собой. Вот тогда я видел его в работе. Он был строгий, достаточно суровый. Мне довелось быть свидетелем разносов, которые он устраивал. Реже такое происходило и дома, по телефону. Для меня это было странно и удивительно, потому что с нами он был совсем иной. Я никогда не слышал от него не то, что бранного, а грубого слова. Ведь нередко у людей срываются грубые, но вполне допустимые слова. А у него нет. Хотя голос повышал. Брал ли я с него пример? В зрелом возрасте, пожалуй, что да, только пользуясь не опытом личного общения с ним, а ориентируясь по рассказам других людей, хорошо знавших его, работающих вместе долгое время. Мне рассказывали о нем и механизаторы, и рабочие, общавшиеся с ним во время его поездок по полям, заводам, фабрикам. Мне было интересно слушать, порой я узнавал для себя что-то новое, чего не знал ранее о самом родном человеке. Эти рассказы во многом наложили отпечаток на мое восприятие отца уже как руководителя республики.

- У Анатолия Ивановича первое высшее образование было историческое, второе - сельскохозяйственное. Историческое – это идеальное образование для партийного управленца. А получение второго было вызванное необходимостью – знать досконально главную отрасль аграрной республики, иметь возможность на равных разговаривать с любым комбайнером, агрономом, зоотехником?

- Безусловно, это так. С высоты прожитых лет я стал отчетливо понимать: чем выше руководитель, тем масштабнее он мыслит. Пускай наша республика и небольшая, но руководить ею - это колоссальная нагрузка. Здесь многое зависит не от выполнения приказов высокого начальства, а от реализации самостоятельных решений.  Заветная мечта отца  -  создать так называемый продовольственный пояс.  Вокруг Саранска, Рузаевки, крупных райцентров построить животноводческие комплексы. Многое делалось в этом плане уже тогда. Некоторые из тех предприятий работают и по сей день. В то время у нас бурно развивалось сельское хозяйство, большая часть продукции АПК уходила за пределы нашей республики, и  надо было наращивать производство. Задумки появлялись масштабные, и, не зная самой сути, не имея на то специального образования, реализовать их было невозможно. Вот почему отец постоянно учился.  Он проработал  на посту первого секретаря обкома партии 19 лет, и все это время постоянно находился в движении. Он не довольствовался уже достигнутым, а двигал республику вперед. Недаром она при нем была удостоена ряда высших государственных наград. Кстати, копии орденов  были  представлены при въезде в республику, и, видя их, каждый прибывающий чувствовал особый статус республики. При Анатолии Ивановиче Мордовия превратилась в аграрно-индустриальную республику.  И «Светотехника», и «Биохимик», и «Электровыпрямитель», и «Сарансккабель» активно поставляли свою продукцию потребителям. У нас стали производить собственные телевизоры «Лайме», которые работают у наших сограждан до сих пор.

- Анатолий Иванович был уверен, что трудовую деятельность необходимо начинать именно в сельской местности. Он и сам начинал в Дубенском районе, и был недоволен, что Вы в свое время быстро покинули Атюрьево. Он полагал, что, начинать надо с глубинки,  тогда становишься ближе к народу, и  это послужит хорошей базой для  специалиста в будущем?

- Он считал, что необходимо начинать от самых низов, и причем не бегло, а глубоко вникнув в эту работу, увидев все тяготы и трудности работы на низших ступенях. Только тогда можно расти, знать и понимать, как складывается успех и каким трудом он достигается. Отец сам – сельский уроженец, единственный ребенок в семье, к труду привык с детства. Он рано стал самостоятельным.  Любимая его поговорка:  «Любишь кататься, люби и саночки возить», то есть - если ты хочешь чего-нибудь добиться, то должен приложить усилия. В детстве он увлекался пчелами, а выйдя на пенсию, продолжил разводить пасеку в селе Рождествено.

- Алексей Анатольевич, расскажите о предпочтениях Анатолия Ивановича. Какие блюда ему нравились? Стиль его одежды? Какие фильмы предпочитал, какие книги читал?

- В еде он был неприхотлив. Любимым его блюдом была домашняя молочная лапша, которую прекрасно готовила моя мама. Иногда готовкой занимался он сам: нарезал эту лапшу, а потом варил. Несмотря на некоторую тучность, он ел немного. А одевался? Тогда все одевались одинаково. Вот я недавно смотрел ролики, сделанные в Саранске в 60-е,70-е, в 80-е годы. Одеты все одинаково: костюмы, рубашки, галстуки, фетровые шляпы. У дам - одинаковые платья.  Люди семьями идут на демонстрации, на торжества в парк имени А.С.Пушкина. Горожане пляшут и поют. И у всех открытые счастливые лица. А ближе к 2000-м картина меняется. Да, появились краски в одежде, дамы научились ходить на высоких каблуках, но изменились выражения лиц - появились замкнутость, закрытость, холодность. Когда было лучше, пусть каждый оценивает сам. Но я считаю, что отцу, да и нам с вами, повезло жить в то время. Сейчас подсмеиваются иногда, что тогда мы общественные интересы ставили выше собственных. Но зато – были большой и дружной страной. И никто не помышлял о каких-то суверенитетах, все знали, что за нами огромный потенциал страны. К счастью, мы и сейчас приходим к такому пониманию. Мы немного отвлеклись, вы спрашивали о предпочтениях отца? У него досуга почти не было, почти все время забирала  работа. Она - смысл его жизни. Но если выпадало свободное  время, он смотрел кино: прежде всего новинки; в то время часто приезжали известные артисты с творческими вечерами. Обязательно смотрел по телевизору программу «Время», «Новости», чтобы быть в курсе событий, знать последние известия. Читал он постоянно: у него всегда были книги, которые выпускались специально для руководителей органов власти. Ну и, конечно, художественная литература. Перечитывал классику, а также книги, которые понравились с детства. Читал обычно перед сном, обязательно несколько страниц.

- Алексей Анатольевич, Вашего отца вполне справедливо можно назвать убежденным ленинцем, верным сыном партии, употребить другие эпитеты в духе того времени. Ну а сам он верил в непременное светлое будущее, в победу коммунизма и мир во всем мире?

- Понятно, что большая часть таких утопических воззваний была востребована временем. И, между тем, он верил, что будет и светлое будущее. В определенном смысле оно теперь и наступает. Далеко ходить не надо – просто посмотрите в окно и сравните: каким был Саранск, и каким он стал. А тогда все верили в светлое будущее и в победу коммунизма, считали, что это единственно правильная дорога. Вспоминается цитата  из его последних выступлений: «Другой системы я не знал!». А ее и никто не знал. Потом началась перестройка с болезненной ломкой старого. Не все шло гладко. Было много нерешенных проблем. Но оценивать теперь их могут лишь те, кто были участниками этих событий, либо знали досконально: с каким трудом это реализовывалось. Отец был очень уверенный человек, он глубоко верил в то, что говорил, в правоту своих речей,  своих действий.

- Демократы, пришедшие к власти в 90-е годы, считали Анатолия Ивановича чужаком, человеком не их круга. А как он сам принял новую власть? Видел в ней одни лишь недостатки или отмечал что-то позитивное?

- Он воспринял новую власть спокойно. Нигде публично не отмечал ее недостатки. Потому что он был мудрым человеком и понимал: раз это произошло, то мы получили, что заслужили. А коль заслужили, то должны пожать плоды: сладкие или горькие. И когда он ушел со своего поста, он не просто отсиживался дома. Он оставался депутатом Верховного Совета МАССР и старался выступать на сессиях, подсказывать коллегам правильные решения, донести свое мнение до новой власти.

- А это правда, что когда он ушел из власти, некоторые его бывшие коллеги, прежде работавшие с ним бок о бок, те, кого он считал своей командой, перестали с ним общаться?

- Это так. Отец их называл перевертышами. Но жизнь впоследствии все расставила по своим местам. А в то время он переживал очень болезненно,  считал, что глубоко ошибся в тех коллегах, кому  доверял. А те люди, в сущности-то и неплохие, но поддались паническим настроениям. Потом, со временем, они поменяли (я это точно знаю)  свое мнение и в отношении отца, и в отношении событий, происходивших после его ухода. А когда он умер, хоронить его пришли все. И после этого я ни от кого не слышал о нем ни одного плохого слова.

С. Михайлевич.