Дом с красивыми наличниками в Адашеве знают многие. Здесь живёт местный столяр Виктор Мишанин. Деревянные окна в округе – его рук дело. Но это не единственное увлечение мужчины. Он – мастер почти утраченного промысла по изготовлению домашних святынь. Гости в его мастерской теперь бывают редко. Не то что при Советском Союзе, когда сжигали иконы и рушили храмы, заказов у Виктора Фёдоровича было хоть отбавляй. Хотя и сейчас нельзя сказать, что он это дело забросил. На кухонном столе – деревянная заготовка. «Маленько ещё шлифовать надо, а так, почти готов мой шестикрылый Серафим, приклеить и краской покрыть», – рассказывает 86-летний дедушка. Он и сам напоминает святого, и в селе многие зовут его «наш Серафим Саровский». 

 Мастер прячет ангельские крылья под столом и достаёт из ящика скрепки, чтобы собрать воедино несколько лент с прочерченными по ним узорами. «Это для киота с окладом, – в это время умелец отточенными движениями прорезает на фольге орнаменты, – технике меня в Пайгарме обучали. Ездил я туда к молодому ещё в те времена монаху. Он мне показал, что и как делать с помощью клише или стила, я втянулся и руку со временем набил. Два часа, и у меня икона готова. Потому что я по четыре полоски за один раз вырезаю. Некоторые маленько золочу, другие прям серебряные выдавливаю. Иногда сам образа на фотобумаге печатал, наносил цвет, иногда брал готовые календари православные за основу. И в деревянные киоты собственного производства облачал».  

 В основном образа-киотки в начале ХХ века заказывали сельские женщины. Чёрно-белые или с красной краской. В ходу были «венчальные пары», состоявшие из Богородицы и Христа Спасителя, либо Николая Угодника. Украшали их с помощью подручных материалов: фольгой, бусинами, открытками, цветами из бумаги, парафина и пионерских галстуков и даже фаты невесты – на что хватало фантазии у мастера. Что-то скрепляли проволокой, что-то – клеем. На севере страны Советов образа получались строгими, на юге – более нарядными. Например, в Курской, Липецкой, Воронежской, Белгородской и Тамбовской областях применялась имитация ришелье или Елецкого кружева. Для Поволжья, где проживает мордва, характерно многообразие соцветий. В средней полосе только чеканный выдавленный орнамент. Из-за определённого в те времена дефицита не только материалов, а даже инструментов, узоры могли выбивать при помощи донышка рюмки, стакана, шестерёнки от часов или ружейным патроном. 

 Ещё 30 лет назад икону-киотку можно было увидеть в каждом доме. А сегодня это такая редкость, хоть в музее выставляй. Кстати, такой можно открывать прямо в мастерской Виктора Мишанина. У кустаря за много лет накопилась целая галерея советских икон. 

 «Вот эти на лавке – как раз из календарей сделал. Сперва простым карандашом рисуешь, после чеканишь, некоторые детали краской выделяешь и сажаешь на клей «Момент». Раньше специальный по рецепту сами готовили, как тесто, но я от него давно отказался. Потому что чище получается с современной герметикой», – говорит Виктор Фёдорович.  

 Иногда ему и реставрацией заниматься приходится. Пару месяцев назад мастеру принесли две потрескавшиеся иконы. Сначала он очистил проблемные места, обновил рисунок, покрыл лаком и только потом приступил к украшению оклада фольгой. 

 «Здесь на доске написан образ Спаса Нерукотворного, я ему тоже рамку подогнал. На следующей тоже Спаситель, только другая вариация как самой иконы, так и оформления. Углы немного закрасил. Вот образ Божьей Матери Смоленская. А это «Неупиваемая чаша», тоже две чуть-чуть между собой отличаются».   

 Перебирая личные произведения искусства – феномен ушедшей советской эпохи, мастер решает сделать подарок настоятелю Троицкого храма в Адашеве, где и сам лет 10 успел поработать казначеем.   

 Отец Павел принимает в дар несколько икон-киоток. Следом решается судьба и других святынь из мастерской. Почти готов голубь, таких размещают над Царскими вратами храмов. «Нужно только добавить круг с лучиками, позолотить и сразу повесим, – говорит протоиерей Павел Назин. – У нас уже есть отреставрированные Виктором Фёдоровичем хоругви в Никольском алтаре, смотрю, у него тут ещё две стоят в углу. Икона Богородицы – хоть сейчас бери, а запрестольный крест нужно чуть-чуть дорисовать. И их заберём, если отдадите». Виктор Мишанин согласен.

 В их семье старший брат Павел – скульптор, а Виктор – резчик. В 70-е годы оба только набивали руку, но именно тогда семья Мишаниных и сделала местному храму более крупный подарок – объёмную скульптуру Распятия. Трудились прямо во дворе дома. Сперва из цельного дерева липы сделали крест, потом из тополей две боковые фигуры и самого Иисуса Христа. После красили и покрывали лаком. 

 «Когда я впервые приехал в Адашево, поразился многим вещам, конечно, – отмечает отец Павел, – но более всего меня удивило, и важно отметить, что я не единственный в своём восприятии, что Распятие не полое и плоское, как везде, а с любой стороны подойди и даже дотронься – фигурное и объёмное. Много раз наблюдал за тем, как верующие благоговейно к нему прикладываются, молятся. Именно поэтому мы его даже установили не в углу, а по центру храма. Для нас очень важно показать, как в годы антирелигиозной пропаганды люди продолжали почитать Бога. Насколько любили свой храм, что под страхом ссылки или даже расстрела создавали такие святыни. Только посмотрите: всё из дерева, даже эти небольшие детали – копьё, трость, клещи, молоток». 

 В последние лет 10 образцы советских и дореволюционных икон потихоньку стали собирать в регионах исследователи-искусствоведы. С вымиранием деревень, святыни оказываются на свалке вместе с остатками изб. Иногда их чудом успевают спасти. В Москве, Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде уже проходила тематическая выставка под названием «Религиозные артефакты эпохи гонений». Вполне возможно, что однажды более 80-ти экспонатов увидят и жители столицы Мордовии.