В Карелии воевал уроженец села Сабаево Кочкуровского района сержант Г.Т.Петин. Позже за проявленные мужество и героизм он будет удостоен двух орденов Красного Знамени, ордена Красной Звезды, медалей «За отвагу» и «За оборону Советского Заполярья».

В полдень 22 июня 1941 года начальник штаба Юго-Западного фронта генерал М.А.Пуркаев (уроженец Дубенского района) подпишет шифровку в Генеральный штаб Красной Армии: «В 7.15 девятнадцать немецких бомбардировщиков бомбили окраину г. Киев, район Соломенка и Киевский аэродром… В 8.00 самолеты противника пулеметным огнем с высоты 500 м на перегоне Пинязевичи-Ирша обстреляли пассажирский поезд № 46…»

Уроженец села Косогоры Большеберезниковского района, офицер связи Западного фронта С.Н.Леонтьев получит задание: доставить в Белоруссию приказ Ставки Верховного Главнокомандования «О развертывании партизанского движения». За шесть месяцев он прошел около 300 километров, разыскал более 40 отрядов, воевавших в Минской и Могилевской областях. Закончил войну в Берлине.

Но у некоторых уроженцев Мордовии был особый фронт, название его лаконично – разведка. Один из его бойцов – Иван Андреевич Чичаев, уроженец Рузаевского района. Он был дипломатом, прошел путь от консула до Чрезвычайного и Полномочного Посланника СССР. Как военный – от рядового царской армии до полковника государственной безопасности.

В романе «Щит и меч» Вадима Кожевникова его герой Александр Белов, будущий гауптштурмфюрер СД Иоганн Вайс, во время подготовки заслужил благодарность от наставника за то, что научился печатать на машинке. Но это, так сказать, разведчик в литературе. В реальности, будучи резидентом НКВД в Эстонии, Иван Андреевич, без отрыва от работы, тщательно изучил проблемы переработки горючих сланцев. Узнав о результатах, секретарь ЦК ВКП(б) – первый секретарь Ленинградского обкома партии С.М.Киров предложил Ивану Андреевичу подготовить аналитическую служебную записку по этому вопросу. Трагическая гибель Сергея Мироновича не позволила реализовать предложенные меры.

И.А.Чичаев как референт Народного комиссариата по иностранным делам СССР был в составе делегации, которая вела переговоры с японцами о сдаче им в концессию нефтяных и угольных месторождений на Северном Сахалине, разрабатывала рыболовную конвенцию, предоставлявшую Токио право вести ловлю рыбы в северных территориальных водах на Дальнем Востоке.

Азия занимала особое место в деятельности Ивана Андреевича, как, впрочем, и Великобритания. В 1918 году он, председатель ЧК на станции Рузаевка, вылавливал колчаковско-английских эмиссаров, доставлявших деньги для контрреволюционного «Национального центра». (В «Красной книге ВЧК» приводятся восемь документов, где содержатся указания этого центра, а также английских разведчиков, работавших в Москве, о взрывах мостов около Рузаевки).

В Сеуле, будучи резидентом Иностранного отдела ОГПУ в Корее под прикрытием должности генерального консула СССР, Иван Андреевич провел операцию, вошедшую в анналы истории разведки. Завербовав офицера полиции, он получил доступ к документам японского правительства. Одним из них стал так называемый «Меморандум Танаки» – сверхсекретное письмо премьер-министра Японии Танаки императору Хирохито. Руководитель кабинета министров подробно излагал основные направления внешней политики на длительный период и подробный план оккупации Советского Дальнего Востока и Сибири вплоть до Читы, а также Китая, Монголии, Индии.

Получив этот важнейший документ, руководители советской разведки пошли на беспрецедентный шаг – опубликовали его в американской прессе. Разразился огромный международный скандал. Японцы пытались опровергнуть публикацию, но кто бы им поверил… Еще один «плюс» этого шага – удалось избежать засвечивания Чичаева. Вскоре Ивану Андреевичу удалось получить подробные списки действовавших на Дальнем Востоке белогвардейских агентов, засланных японцами. Все вражеские резидентуры были уничтожены.

Судьба благоволила к Чичаеву. В 1937 – 1938 годах, в самый разгар «чисток», из 450 сотрудников внешней разведки 275 были репрессированы. Ликвидировали почти все резидентуры. В 1938 году руководство страны 127 дней подряд вообще не получало никакой информации от разведки. Только в 1940 году она начала восстанавливаться. 

И.А.Чичаев избежал репрессий, его назначили резидентом в Ригу под прикрытием должности советника полпредства СССР. Обстановка в Латвии была сложной. Президент Карл Ульманис полностью зависел от Берлина, разжигал национализм.

Вот как писал об этом времени в своих воспоминаниях заместитель руководителя внешней разведки генерал П.А.Судоплатов: «Европа сейчас в огне войны, и задачи разведки в нынешних условиях, – подчеркнул Берия, – стали совершенно новыми. – И тут же процитировал Сталина, потребовавшего активного включения оперативных сотрудников разведорганов в политические зондажные операции с использованием любых конфликтов в правящих кругах иностранных государств. – Это, – подытожил Берия, –ключ к успеху в свержении нынешних правительств марионеточных государств, провозгласивших свою так называемую независимость в 1918 году под защитой немецких штыков. – Из этой тирады мы сразу поняли, что он имеет в виду государства Прибалтики. Берия повернулся в мою сторону:

– Обдумайте все как следует и немедленно вызовите в Москву Чичаева. Потом доложите ваши соображения с учетом необходимых материальных средств. Срок - три дня…

Вошедшему в кабинет Чичаеву Берия сказал, что его, резидента НКВД, хочет немедленно видеть сам Сталин.

Иван Андреевич подробно доложил вождю об обстановке в Латвии, о затянувшемся конфликте между президентом Карлом Ульманисом и военным министром Янисом Балодисом, о том, как меняют свое поведение министры латвийского правительства, чиновники, генералы: они сами стали искать встреч с советскими представителями, ответил на вопросы Сталина.

Л. Берия приказал И. Чичаеву немедленно выехать в Ригу: предстоял ввод советских войск в Прибалтику для предотвращения ее захвата Германией. Ведь не прошло и года, как генерал фон Кюхлер, который любил вести своих солдат в бой, сидя в коляске мотоцикла, уже оккупировал Мемель (ныне Клайпеда), одержав последнюю бескровную победу. К тому же, как отмечал генерал П.А.Судоплатов, «резидент НКВД И.А.Чичаев имел в Риге специальную финансовую контору, куда любили захаживать руководители Латвии… На нашем денежном содержании до 1940 года был и президент Эстонии Константин Пятс».

И тем не менее…В январе 1940 года нарком иностранных дел СССР В.М.Молотов встретился с посланником Латвии в СССР Ф.Коциньшем. И первым вопросом гость обозначил: «О желательности иметь председателем советской части делегации в советско-латышской смешанной комиссии вместо советника полпредства тов. Чичаева представителя командования советских частей». На что Молотов, хитрый лис, ответил, что «при назначении председателем советской части комиссии советника Чичаева нам казалось более удобным иметь председателем не военного». Коциньшу пришлось проглотить такой ответ.

В конце июля 1940 года миссия И.А.Чичаева в Латвии завершилась. Народный сейм Латвии обратился в Верховный Совет СССР с просьбой принять республику в состав Советского Союза.

Впереди была командировка в Стокгольм, которая завершилась за один день до начала войны, сломавшей все планы. 

…Нарком госбезопасности В.Меркулов приказал доставить на самолете из Новосибирска И.Чичаева, который занимался там размещением эвакуированных семей сотрудников центрального аппарата разведки. Доложив о прибытии, Чичаев получил новое задание. Посол Великобритании С.Криппс передал В.Молотову предложение английского правительства провести переговоры о взаимодействии двух разведок – советской и английской – против нацистских спецслужб. Советскую разведку представляли В.Зарубин и И.Чичаев. Василий Михайлович Зарубин – опытнейший разведчик. Будет достаточно одного примера: весной 1941 года он выезжал в Китай, где восстановил связь с Вальтером Стеннесом, немецким военным советником Чан Кайши, в прошлом – одним из лидеров левого крыла нацистской партии, руководителем берлинских отрядов СА.

Через две недели переговоры были успешно завершены и подписано соглашение, по которому обе стороны обязались оказывать помощь друг другу в обмене разведывательной информацией по гитлеровской Германии, проведении диверсий, заброске агентов в европейские страны. Координировали действия миссии связи. Представителем советской разведки в Лондоне был назначен И.Чичаев. Работал он под прикрытием должности сначала советника, а затем поверенного в делах СССР при союзных правительствах в Лондоне. В сентябре 1941 года он прибыл в Англию. И в Лондоне стали действовать две легальные резидентуры советской разведки. Одной руководил сначала А.Горский (у него на связи находилось около 20 агентов, в том числе и знаменитая «Кембриджская пятерка»), а затем К.Кукин; вторую возглавлял И.Чичаев. Историки спецслужб считают, что лондонские резидентуры действовали эффективнее остальных. По статистическим данным Центра, приведенным в сборнике «Разведка в Великой Отечественной войне», только в 1941 году из Лондона поступило 7867 секретных политических и дипломатических документов, 715 по военным вопросам, 127 по экономическим делам, 51 по британской разведке. Всего же за годы войны в Москве из Великобритании получили свыше 20 тысяч разведывательных материалов.

В начале 1942 года в Англию стали прибывать наши агенты, по два-четыре человека, на самолетах и судах, англичане размещали их на конспиративных квартирах. Агенты проходили дополнительную подготовку: прыгали с парашютами, учились ориентироваться по немецким картам, изучали немецкие документы. Из 36 агентов за три года было выброшено на парашютах в Германию, Австрию, Грецию, Францию, Голландию, Бельгию, Италию 26 человек. 

В активе совместных действий двух разведок – разгром агентурных сетей немецкой разведки и предотвращение переворота в Афганистане, ликвидация агентурно-диверсионных сетей немецкой и японской разведок в Индии и Бирме.

Но необходимо отметить, несколько раз И.Чичаеву приходилось протестовать против совсем не джентльменского поведения англичан. Где-то через месяц после приезда И.Чичаева в Лондон, английские детективы, как заправские урки, вломились в квартиру нашего резидента во время его отсутствия и устроили там обыск, хотя прекрасно знали, к кому они идут. Лондонцы нахально подслушивали разговоры наших агентов, предлагали им женщин легкого поведения, уговаривали не возвращаться на Родину. В Тегеране англичане организовали разведывательную школу. Ее выпускники забрасывались с разведывательными заданиями на территорию Советского Союза. И только когда советская сторона сделала официальное представление по поводу «несоюзнического поведения», школу закрыли. Видимо, этих союзников вдохновляли слова премьер-министра У.Черчилля, произнесенные им 22 июня 1941 года: «На протяжении последних двадцати пяти лет никто не был таким упорным противником коммунизма, как я». Бахвальство простительно клерку, но никак не второму лицу в империи. Злоба от бессилия. На Ялтинской и Потсдамской конференциях, когда в зал входил И.Сталин, все, в том числе и премьер-министр Великобритании, вставали. Лишь запахло жареным, и антисоветчик за защитой прибежал к коммунистам. 

В этой связи вспоминаются слова И.Сталина из его письма президенту США Ф.Рузвельту от 7 апреля 1945 года по поводу сепаратных переговоров союзников с нацистами: «В ходе переписки между нами обнаружилась разница во взглядах на то, что может позволить себе союзник в отношении другого союзника и чего он не должен позволить себе». И далее вождь преподал господам урок по этике: нельзя одному союзнику по-хамски вести себя с другом, детей за обман наказывают, а тут взрослые, тем более государственные мужи…

Двумя днями раньше И.Сталин писал тому же адресату: «Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорбить кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле». 

Одним из таких информаторов считался и наш земляк – Иван Андреевич Чичаев, полковник, Чрезвычайный и Полномочный Посланник СССР, кавалер ордена Ленина, двух орденов Красного Знамени, орденов Красной Звезды и «Знак Почета».