В новогодней суете, в разноцветных блестках конфетти и мандариновой кожуре, почти незаметной осталась новость о том, что один из самых известных и опытных тренеров Мордовии – основоположник развития велоспорта-ВМХ в России, старший тренер Комплексной СШОР по велоспорту-ВМХ Анатолий Владимирович Беляев – должен искать себе новое место. 

Заслуженный работник физической культуры и спорта Республики Мордовия, первый вообще тренер по ВМХ в России, руководитель первого в России ВМХ-велоклуба «Кросс», координатор и популяризатор ВМХ-движения в стране, руководитель уникальной велосипедной экспедиции на Северный полюс, председатель оргкомитета по проведению демонстрационных соревнований по велоспорту-ВМХ в рамках Всемирных юношеских игр 1998 года в Москве, инициатор строительства первого в России крытого велотрека в Саранске и прочая, и прочая – временно остался без работы. 

В том, как это все случилось, попытался разобраться Александр Пьянзин. 

 

К моменту нашего разговора (конец декабря 2019 года) ситуация находилась в подвешенном состоянии, но 30-го числа все окончательно прояснилось. Заявления были подписаны, приказы – утверждены, и один из самых известных тренеров Мордовии за всю историю (а много ли их было – Александр Тараканов, Виктор Чегин, Сергей Арапов, Юрий Саввин, Александр Холопов – простите, если я кого-то забыл) остался без любимого дела. Точнее будет сказать, без своей «кафедры» в родном «университете», поскольку заниматься тренерством Анатолий Владимирович, конечно же, не перестанет, просто будет делать это где-то в другом месте. Все, что ему остается сейчас – это писать письма: главе Мордовии, министру спорта, президенту. Ждать, надеяться и верить в высшую справедливость.

– Насколько мне известно, – 

говорит Анатолий Беляев, – речь сейчас идет об оптимизации расходов и унификации спортивных школ Мордовии. Но я категорически не понимаю, как эта мера будет способствовать росту спортивных результатов и развитию массовости нашего вида спорта. Чего добьется Министерство спорта Мордовии, сократив одну эффективную единицу в угоду другой, ведь при отсутствии внутренней конкуренции настоящих стимулов для тяжелой работы над собой не остается. Как раз этот аргумент мы приводили в качестве обоснования сохранения школы при Комплексной СШОР, но, к сожалению, так и не были услышаны.

Главным идеологом «реформы» выступает заместитель министра спорта, физической культуры и туризма РМ Вячеслав Учайкин, который полагает, что механистический перевод секций в одно место позволит сэкономить выделяемые на спорт средства. Но в чем выгода, если нас все равно планировали всем составом перевести в СШОР по велоспорту? А в этом случае все деньги, которые выделялись на отделение ВМХ Комплексной СШОР, автоматически перетекут в СШОР. В моем понимании, все это задумано исключительно в угоду амбициям одного человека – директора СШОР по велоспорту Виталия Боярова, который стремится и уже почти все подмял под себя. Хотя если взять последние успехи его школы, то после Натальи Суворовой и Варвары Овчинниковой в подготовке резервов наметился спад.

На последнем первенстве России среди юниоров в призеры попали три представителя Мордовии, но только Нина Яковлева – из СШОР, а Михаил Климчак и Светлана Мари – из нашей школы. При этом у них работает десять тренеров, а в КСШОР – только двое, Светлана Китайкина да я.

 

У многих читателей, не знающих темы, может возникнуть вполне законный вопрос. А почему бы, собственно, г-ну Беляеву не продолжить работу в СШОР под началом г-на Боярова? Его же не выгоняют на биржу труда? Глупо было бы разбрасываться такими кадрами! И, поверьте, в республиканском Минспорта многие искренне так и думают. Чего они действительно не хотят принять, так это наличие глубинного и многолетнего конфликта интересов, который зашел настолько далеко, что уже не может быть решен никаким иным способом, кроме как «или – или».

– В проекте приказа, – поясняет Анатолий Владимирович, – было написано: «С согласия работников», а мы своего согласия не даем. Мы заявили свою позицию сразу, но министр спорта РМ Александр Савилов в разговоре со мной ответил: «Ультиматумов я не принимаю!». Поэтому ситуация, считаю, полностью зашла в тупик. Уверен, от того, что Беляев сейчас уйдет, а мы со Светланой точно уйдем, Мордовия и наш вид спорта ничего не выиграют.

Позиция КСШОР в этом вопросе простая. Она бы хотела сохранить ВМХ-велоспорт как одно из традиционно самых продуктивных и успешных направлений деятельности.

– Если уж на то пошло, – сказал Анатолий Беляев, – и без сокращения расходов обойтись нельзя, то почему бы не сократить отделение шоссейного велоспорта, созданное пять лет назад и не приносящее никаких результатов? За пять лет, что мы имеем в Мордовии велоспорт-шоссе, от него был получен только один результат – последние места на всех соревнованиях. При этом деньги Федерации велоспорта России добросовестно осваиваются, им выделили три машины сопровождения, шоссейные велосипеды, форму. Все это пылится в темном чулане и без особой пользы. Но об этом старательно молчат – видимо, всех все устраивает. 

 

Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стала некрасивая история, которая произошла с Дарьей Хлудневой. 

– С Дашей, – продолжает Анатолий Беляев, – я работал с младшего школьного возраста, в общей сложности на протяжении восьми с половиной лет. Придя ко мне, она только подавала определенные надежды, а в нашей школе выросла до члена сборной страны. В прошедшем сезоне она выиграла первенство России по старшим девушкам и Спартакиаду учащихся. И вот за неделю до первенства России Бояров уговорил эту девочку перейти в СШОР. Чего уж он ей там наобещал, я не знаю, но факт остается фактом: были нарушены определенные пункты спортивного регламента, касающиеся перехода спортсмена-члена сборной России из одной физкультурной организации в другую. Для каждого вида спорта прописаны определенные сроки. В велоспорте – это период с 1 октября по 1 ноября каждого года. Бояров как главный судья соревнований, конечно же, знал все эти моменты, и он не имел права включать Хлудневу в списки участников первенства, как собственную спортсменку, но, тем не менее, сделал это. Соответственно, результаты, показанные там Дарьей, он тоже приписал себе, своей школе и тренеру, который с ней сейчас работает. Но в спорте так не бывает. Невозможно подготовить чемпиона за пару недель, если только его перед этим не вел долгое время кто-то другой.

Поймите, что мы не собирались чинить препятствий для перехода этой спортсменки в СШОР по велоспорту. Напротив, КСШОР предоставила весь пакет сопроводительных документов, но даже в этих условиях Дарья Хлуднева обязана на протяжении всего следующего года выступать на соревнованиях как наша спортсменка и нести очки в нашу копилку. 

 

Еще бесцеремоннее поступил со своим многолетним наставником другой воспитанник Анатолия Беляева – Михаил Климчак.

– Миша приехал к нам из Пензы в 14 лет, и на тот момент он был никому не известным юным спортсменом. Все, чего он добился в спорте, этому его научили в нашей школе. Он  очень талантливый парень, и в какой-то момент имел 10-й номер в мировом рейтинге среди сверстников. Это необыкновенно высокий показатель для российских спортсменов. В России по своему возрасту Климчак выиграл практически все. Дважды назывался лучшим спортсменом Спартакиады учащихся России, в первый раз – в ВМХ-велоспорте, а во второй – среди всех участников и по всем видам спорта.

В прошлом году он окончил школу и с нашей помощью поступил на учебу в Мордовский педагогический институт. По условиям контракта, после получения диплома он должен был вернуться к нам на должность спортсмена-инструктора и отработать вложенные в него средства. По правде говоря, мы с ним планировали подготовку на следующий четырехлетний цикл к Олимпиаде-2024, после чего я собирался уйти на покой и передать все дела в его руки, но… 

В какой-то момент он очень изменился, стал скрытным, замкнулся в себе, а осенью поставил нас всех перед фактом, что он, во-первых, уходит в армию, а во-вторых – в бояровскую СШОР. Хотя сам Бояров еще совсем недавно заявлял, что Климчак как велосипедист себя исчерпал, что он уже не оправится после травм, не пройдет углубленное медицинское обследование. И вот проходит всего несколько недель, и мы узнаем, что наш Миша, оказывается, одной ногой уже у Боярова в школе. Где же логика?

У Боярова в СШОР есть такой человек по фамилии Русаков Юрий. Он как раз занимается скаутской работой. Уверен, что это именно он «охмурил» парня во время последнего учебно-тренировочного сбора сборной России в Алуште. Сами-то не могут подготовить таких спортсменов, вот и смотрят по сторонам, откуда бы чего «стянуть». 

 

– Почему мы не хотим работать у Боярова? Из-за его репутации и неадекватного поведения, которое ярче всего проявляется в общении с подчиненными. Говоря о репутации, я, прежде всего, имею в виду его прежнюю историю. Судимость и семь эпизодов уголовного производства. Доказано, что он присваивал себе казенные средства, выделенные на школьные нужды. Человек был осужден на 2,5 года условно, был уволен, а затем восстановлен. Его дело можно найти в архиве Пролетарского районного суда.

Этот человек работает в государственном учреждении дополнительного образования детей, причем не простым механиком или дворником (сейчас и в дворники-то не везде берут судимых), а целым директором. Помимо этого он возглавляет педагогический тренерский совет учреждения.

Бояров был тем человеком, который, я считаю, если не остановил полностью, то сильно затормозил развитие нашего вида спорта в Мордовии. Много раз рассказывал эту историю, но хочу еще раз напомнить, как было дело с приглашением в Саранск известного латвийского специалиста Иво Лакуча, который воспитал двукратного олимпийского чемпиона по ВМХ Мариса Стромбергса. Иво хорошо говорит по-русски, он приезжал в 2013 году в Мордовию вместе с семьей и был готов работать с местными ребятами на полную катушку. Его зарплата по контракту тогда составляла 50 тысяч рублей – ничто по сравнению с авторитетом этого специалиста в мире велоспорта. 

Бояров, движимый чувством ревности (Иво Лакуча в Мордовию пригласила наша школа, а не он), встретил латыша холодно и создал ему невыносимые условия для работы. В конце концов, ему все это надоело, он собрал чемоданы и со словами: «Вы сначала тут у себя разберитесь!» – уехал домой. С Иво мы поддерживаем связь, он говорит, что готов вернуться в Саранск, но только не к Боярову.

Продавив нашу школу один раз, Бояров почувствовал себя хозяином положения. Допустим, мы приезжаем на тренировку – а двери в зал закрыты: там какой-то незапланированный детский праздник или соревнования по беговелам. Хотя еще утром никто ничего не знал. Отношение к спортсменам из КСШОР – как к сиротам при живых родителях. Существует четкая градация «свой – чужой» и двойные стандарты. Нам, чтобы выйти на трек, необходимо иметь лицензию (ее приходится покупать в Москве, даже для самых малолетних, начинающих спортсменов), в полном комплекте защитной экипировки, тогда как воспитанники СШОР могут гоняться в одних трико и майках.

Поэтому переход в СШОР в данный момент лично для меня будет означать конец тренерской карьеры и добровольный уход на пенсию, а я этого не хочу. Уверен, что всех моих ребят под тем или иным предлогом передадут в руки других тренеров, а нам со Светланой Китайкиной предложат набрать новую группу. Ну, то есть, по сути, потерять еще несколько лет жизни, которых и так уже немного осталось.

 

– Одной из главных проблем велоспорта-ВМХ в Мордовии, – продолжает Анатолий Владимирович, – является отсутствие работающей федерации. По документам, она вроде бы существует, есть президент – Максим Петрович Автаев, но о том, чем она занимается, никто из нас ничего не знает. Фактически, всеми делами там заправляет генеральный директор… Виталий Бояров.  

Я ни разу не был на совете федерации – даже не приглашали. Хотя до сих пор являюсь одним из ее учредителей. Первая федерация была образована еще в начале 90-х годов. Большой вклад в развитие ВМХ в Мордовии тогда внес ее первый президент, директор Саранского механического завода Вадим Раков. С его помощью в Саранске был построен первый трек, велосипеды СМЗ для ВМХ-велоспорта были известны всей России и ближнему зарубежью. Но затем Раков умер, со временем, в начале нулевых годов, в ВМХ начали приходить новые люди, одним из которых как раз и был Виталий Бояров. 

Сегодняшняя организация является как бы правопреемницей той, но, по сути, это совершенно другое юридическое образование. О том, что я являюсь одним из соучредителей этой новой федерации, узнал случайно, когда получил по почте письмо с отчетом об аудите расходов, произведенных во время подготовки чемпионата и первенства страны по шоссейному велоспорту, которые проходили у нас в Саранске в 2015 году. Для чего меня вписали в состав учредителей, если изначально не собирались привлекать к работе? Возможно, хотели добавить авторитета структуре.

Хочу вернуться к чемпионату России по шоссе. Главный курьез ситуации заключается в том, что тогда у Всероссийской федерации велосипедного спорта (ФВСР) как раз произошла смена генерального директора: Владимира Вагенлейтнера сменил Юрий Кучерявый. Оба они были в Саранске, но главе Мордовии представили Вагенлейтнера, он стоял на трибуне и даже выступал с напутствием перед участниками соревнований. Я пересекся тогда с Юрием Кучерявым, и он был просто в шоке от этой ситуации.

 

– Наш спорт, к сожалению, очень травмоопасен. Практически у всех ведущих ВМХ-еров России были переломы ключицы, запястья или предплечья, не говоря уже об ушибах, вывихах и растяжениях. Опасность подстерегает спортсменов не только на соревнованиях, но и на обычных тренировках. Поэтому медицина в нашем деле играет важнейшую роль. 

Еще в начале 2010-х годов на всех тренировках в нашем крытом зале присутствовал врач-травматолог, но потом на медработниках начали экономить. После каждого падения на трек вызывалась «скорая помощь», которая не всегда приезжает вовремя. Все это время травмированный спортсмен подвергает себя не только физической боли, но и риску стать инвалидом. Ведь ни мы, тренеры, ни кто-то другой, просто не имеем права даже подойти к лежащему гонщику. Если у него, не дай Бог, что-то серьезное с позвоночником, то неквалифицированная первая помощь, оказанная неспециалистом, может только усугубить его страдания. Родители, которые приводят своих детей в ВМХ, обязаны это знать. 

Сам тренировочный зал грязный, пыльный. Специалисты Санэпиднадзора обязаны взять это под особый контроль, потому что когда в окошко пробиваются лучи солнца, со стороны очень хорошо видно, какая в воздухе висит пыльная взвесь. А ведь дети всем этим дышат. Влажная уборка трека, по нормативам, должна проводиться через каждые 45 минут, но это требование не соблюдается. Ковры по периметру тренировочного зала лежат с самого момента открытия сооружения, и их давно нужно менять. В помещение заводят служебную технику – трактора, автомобили, автобус, на колесах которой много грязи. Она, высыхая, тоже превращается в пыль. Там же происходит ремонт, на полу рассыпаны запасные части, и все это очень травмоопасно.

 

О своих дальнейших перспективах Анатолий Владимирович предметно говорить пока не готов, но по его лицу видно, что даже мысли о переезде в другой город доставляют ему страдания.

– Приглашения из других городов? Ну, да, есть, и много. Из Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова-на-Дону. Но мне, если честно, сейчас на склоне лет меньше всего хотелось бы куда-то переезжать. Заявления нам со Светланой Александровной Китайкиной подписали еще 30 декабря. Сейчас сдаем дела и велосипеды завхозу. Архивы, кубки, дипломы остаются в школе.

Спортсмены, которые в последние годы работали с нами, заявили, что готовы вернуться, как только ситуация сколько-нибудь прояснится. Но это они сейчас так говорят, а что будет через год-два? Пока же все разъехались по своим домам. Светлана Мари – в Краснодар, Майя Савина и Софья Рыхлицкая – в Ангарск (Иркутская  область), Никита Барышников – в Пензу. Сейчас вот ко мне просится перспективная девочка из Московской области, но я не могу ее взять, сам долгое время находился в подвешенном состоянии. А мы хотели запустить на первенство России ее в поддержку Дарье Хлудневой.